Через несколько минут ввезли носилки. Парень, как оказалось грузинский футболист, сел и вопросительно посмотрел на Зою Сергеевну. Ему помогли перебраться на второй операционный стол, и я заметил, как его окружили четверо мужчин в белых халатах. Неожиданно для него они схватили его руки и ноги и прижали к столу.
– Что вы делаете? – закричал он и вдруг, словно поняв в чём дело, обмяк и обречённо выдавил из себя, – не надо, пожалуйста.
– Нугзар, мы не вправе выпустить вас из отделения калекой, – заговорила врач решительным тоном, – я уже вам говорила, что вы должны сгибать ногу минимум пять раз в день. Сегодня мы поможем вам согнуть вашу ногу силой пока на 45 градусов, и вы нас за это ещё поблагодарите.
Футболист напрягся, его лоб покрылся испариной, он хотел что-то сказать, но тут Сергей, державший за ногу пациента, уверенным жестом постепенно согнул её в колене. Нугзар закричал что-то на грузинском и заплакал.
Дело оказалось в том, что после операции требовалось осуществлять физическую реабилитацию для полного восстановления нормального объёма движений в коленном суставе. Для этого ему нужно было выполнять специальные упражнения через боль. Он этого избегал любыми способами. В итоге, как мне объяснили, в суставе могли затвердеть послеоперационные спайки, и нога не сгибалась бы вообще. После этого случая время от времени мы с ним пересекались в спортивном зале. Я видел, что он перестал отлынивать от упражнений, хоть и выполнял их без особого энтузиазма. Через месяц он стал почти полностью сгибать и разгибать свою ногу.
За полтора месяца, которые я провёл в ЦИТО, мне сделали несколько блокад, уколы, вводящие стекловидное тело и витамины, десятки сеансов физиотерапии, массажа, и в конце концов настало время выписываться из больницы. Я стоял в коридоре, ожидая выписки, и разглядывал плакат на стене, на котором была афиширована статистика спортивного травматизма. К моему удивлению гимнастика была на четвёртом месте, после вольной борьбы, футбола и регби. Вышедший из кабинета доктор сказал мне:
– Алексей, возможно тебе придётся расстаться с мечтами о большом спорте.
– Почему? – спросил я удивлённо.
– Потому что у тебя имеется небольшой дефект позвоночника в поясничном отделе. Во всяком случае многое будет зависеть от состояния мышечного корсета вокруг.
Я не стал спрашивать, что всё это значило, да и не хотел знать. Спина больше не болела, и я, вернувшись домой, сразу приступил к регулярным тренировкам.
Почти все из моих товарищей по команде побывали в этом учреждении. К сожалению, выступая на международном уровне, было трудно избежать травм разной степени тяжести.
Дольше всех наверно держался Юра Королёв, но и он перед олимпиадой в Сеуле травмировался. У него оторвалось ахиллесово сухожилие. В тот день я ему написал такие строчки:
Восемь лет пронеслось на взводе,
Вдруг от боли скривило рот.
Нет, не всё иногда выходит,
Но проходит, и это пройдёт.
Нам ли в травмах искать причины?
Знаешь сам – в этом толку нет.
Ведь на то мы с тобой и мужчины,
Чтобы выше быть собственных бед.
Утренняя тренировка подходила к концу. Несмотря на относительную свободу выбора упражнений во время этого сеанса, некоторые были обязательными. Например, в этот раз перед тем, как её закончить, нужно было сделать несколько элементов в соскок с батута три раза без ошибок в приземлении. Я легко справился с двойным сальто назад в группировке и двойным сальто назад с поворотом на 360 градусов, но застрял на двойном сальто вперёд. Мне никак не удавалось его исполнить без ошибок.
