Круглый год - страница 4

– Я убрал стол из-под сирени, – все равно там никто не сидит, потому что над ним куст нависает.

– Как же ты его убрал? – спросила баба Маша, – там столешница была прибита к старому пню.

– Вот так. Отпилил.

Бабушка пожала плечами, но возмущаться не стала – да, про этот стол никто не помнил, но он и не мешал.

На следующий день дед Миша опять все утро ходил вокруг дома, а за обедом похвастался, что спилил старую сирень, которая нависала над столом и загораживала свет молодой вишенке.

– Да какая же она молодая? – удивилась баба Маша, – ей уж лет двенадцать, она просто чахлая какая-то. Сирень-то ладно, она снова вырастет, не успеешь оглянуться.

На третий день дед Миша провел в палисаднике еще около часа. Вернувшись, он присел на табурет, как бы немного передохнуть.

– Маша, спилил я вишню эту, как ты и просила.

Баба Маша сердито посмотрела на соседа.

– Сдурел, что ли?!!

Дед Миша немного помолчал, а потом возмущенно возразил:

– Ну, что мне еще пилить, скажи? Я же всю зиму эту пилу точил!

Мне кажется, что это смешно. Вероника говорит, что это глупо.

Ну, не знаю. Мама, как, по-твоему?

Веронику оставили после уроков переписывать сочинение, а я пошла на речку. Как оказалось, до реки здесь совсем недалеко, минут пятнадцать ходьбы вниз по переулку. Сижу на мосту одна. Вода, ветер, лягушки квакают вокруг, и птички чирикают. Лодочка чья-то привязана. Стрекоз синих так много, что они постоянно врезаются в меня на лету. Ласточки роют норы под обрывом. Весь воздух наполнен их писком. Ни одной живой души вокруг.

Что тебе еще написать?

На эти выходные мы опять едем в Красноярку, – маленькую деревню, где живет двоюродная сестра бабы Маши. Бабушки-сестры удивительно похожи – невысокие, коренастые, морщинистые, только платки у них всегда разные, – у бабы Маши белый, а у бабы Клавы обязательно черный. На самом деле, можно было бы и не ехать, но в Бугуруслане жутко скучно, поэтому поездка в Красноярку для нас вроде развлечения. На самом деле, баба Маша берет нас для того, чтобы мы помогли ей нести сумки. Туда мы везем крупу, макароны и тушенку, а оттуда – картошку, яйца и молоко. До деревни час езды на маленьком старом автобусе, да и тот ходит всего два раза в день. В Красноярке новых домов нет, и людей почти не видно, улицы не асфальтированы, отопление в домах печное, а воду надо набирать в колонке. За деревней протекает река Большой Кинель, а за рекой – лес. На противоположный берег можно перейти по узкому деревянному мосту, но до него еще надо дойти.

Когда тебе кажется, что нет ничего, глуше Бугуруслана, и ты смиряешься с этим, то вдруг оказывается, что есть еще более заброшенные места. Я бы не удивлюсь, если бы мне сказали, что в этой Красноярке живет и Баба Яга, и Змей Горыныч, и Серый Волк просто потому, что должен же здесь кто-то жить, кроме бабы Клавы!

Первый раз мы оказались в Красноярке в конце мая, в один из хмурых ветреных дней, каких было много этой весной. Сидеть в душной избе не хотелось, и мы ушли гулять, хотя день выдался очень холодный. Мы дошли до соседней деревни, там заблудились среди запутанных улиц, и никак не могли понять, как вернуться обратно. Мы с Вероникой спорили на каждом перекрестке, и, куда бы ни сворачивали, в результате оказывались у одной и той же ржавой трансформаторной будки, которая, очевидно, была центром этой деревни. Пока мы кружили по местным дорогам, все больше молчали, но, если и говорили, то об этой погоде, – на что она похожа? Для ранней весны сейчас слишком тепло, для поздней осени слишком сухо, для пасмурного лета, жуть как холодно. Согласились на том, что в детстве таких холодных дней было много. Мы вспоминали колготки, летние кофточки, легкие вязаные шапочки и постоянное ожидание солнца. При этом на небе были лишь тучи и облака.