– Рассказывай, мил-человек, как до жизни такой дошел, что людей убивать начал? – задал любимый вопрос покойного Крупина Алексей.
– Каких людей, начальник?! Попутал ты что-то!
– На этой съемке ты выбрасываешь отравленного клофелином и обобранного пассажира из машины. Твоя личность идентифицирована. На ножичке, с коим ты бросился на моих подчиненных, следы крови раненого тобой по пути в аэропорт бизнесмена из Владикавказа. Он тебя опознал по фотороботу…
– Но за эти скачки и ужимки нас полиция в цепи возьмет. В уголовные страшные тюрьмы нашу молодость крепко запрет, – глядя в потолок принялся напевать задержанный.
– В несознанку играешь? Ладно. Пусть с тобой следователь возится! Сразу четыре дела закроет. Вот, радости ему будет!
– Положим, пока только два! Пару придется доказать! – хмыкнул таксист.
– Даже за эти два эпизода, да за вооруженное нападение на работников полиции сядешь надолго! Конвой, увести! Сергей, – кивнул Петрову подполковник. – Сопроводишь, передашь материалы следакам!
Кое-кто из задержанных, еще троих задержали сотрудники муниципального отдела, оказались более разговорчивыми. Сообщили, что под руководством Щеглакова создали свою шайку, хотели «рулить на районе».
– А чё? Папу Карло «вальнули». С Бейрутом как-нибудь бы разобрались, – выдал один из них.
– Бейрут покрепче Папаши будет, – ответил ему Розанов. – Если бы вас-дураков просто отстреляли, считай, легкой смертью убили. Мы всей вашей кодле жизнь спасли! Вы, как с зоны откинитесь, месяц нас коньяком должны поить! – хохотнул Алексей Александрович.
– Я – сам наглый, но такое нагло как ты, начальник, вижу впервые! – даже подпрыгнул начинающий гангстер.
Между тем, вернулся Петров.
– Ну, как Сергей, прошла первая передача подозреваемого следователям? – поинтересовался Хомутов.
– Пришлось по дороге еще поддать! Куражился, упирался, матерился. А вертухай, прошу прощения, охранник не опытный что ли? Растерялся, уговаривать начал. Тот с еще большим азартом принялся хамить. Был вынужден успокоить и привести в повиновение.
– Не убил, надеюсь?
– Убить – не убил, но с неделю отморозок в раскоряку походит. Уже в изоляторе временного содержания принялся верещать, дескать менты его покалечили. Получил ответ: «Ну и хрен с тобой! Видать, сам крепко напросился».
Зашел Розанов. Велел опергруппе ехать к Девяткину. Для начала поговорить, осмотреться, задержать. Потом звонить ему, чтобы тот вместе с молодкой-следователем выехал на проведение обыска.
– Может быть, как установлено, сначала получить санкцию суда на обыск? – не уверенно поинтересовался Петров.
– А если ничего не найдем? – вопросом ответил ему Юрий. – По закону имеем право провести обыск в присутствии следователя, а уже тот оформит «задним числом» в суде.
Покупая дорогие наряды, Девяткин любовался на себя в примерочной кабине.
– Ох, какой я красивый! Какой я красивый! – вертелся он, словно модница, перед зеркалом. – А ведь можно зажить по-другому! Знакомиться в Инете с дорогой проститнёй. Позабавиться с одной – зарезать, хату «обнести». Потом с другой и так далее. Не найдут! Промышлять буду в Большом городе, живу в области. Пока докопаются, подкоплю валюты и – в Турцию. Был там как-то. Срань! Однако море, пальмы. Воздух – не о, что у нас в Челябе… Турки к тем, кто при деньгах, относятся лояльно. Куплю недорогую квартирку, получу вид на жительство. Эх, жаль смену заканчивать надо!
