Приоткрылся бездонным колодцем,
И луна улыбается в нем.
И с каким-то таинственным смыслом,
Два ковшика, полные звезд,
Длинным, резным коромыслом
Вальпас надо мною пронес.
И в мире задумчивой тиши,
Волшебных видений и снов
Чего-то в бескрайности ищет
Созвездие Гончих Псов.
* * *
Поэты не кончают по-хорошему:
Столкнула ты меня на скользкий путь.
И как птенцу, толпы под ноги сброшенному,
Должны мне шею где-нибудь свернуть.
Мне самому до удивленья чудно,
Как я по времени опять сумел начать.
И вместе с тем понять безумно трудно.
Как мог так долго не писать?
Познать опять души ночные бдения,
Искать в тиши звучащий, тонкий стих.
Вновь испытать стихо-грехопадение,
Которым господь бог меня настиг.
ПОД МОЛОХОМ
Такой этап в твоей свершился жизни -
Этап, как знаешь, очень не простой.
Он с пристуком колес, как поезд пассажирский
Бездушный тенью взвился над тобой.
И мчится дальше этот страшный Молох,
Спеша куда-то в неурочный час,
Вне времени и расписанья, скорый -
Идет не мимо – он идет сквозь нас.
Летит вперед и годы подминает,
Вне жалости, тревог, забот.
И пассажиры никогда не знают,
Что их в пути безумном ждет.
Ты часто говорила, что довольна,
Что не желала бы другой судьбы …
А мне вот, почему-то больно,
Что жертвой Молоха невольно стала ты.
Что он впитал твою по крохам душу,
Что затоптал святое естество,
Что лучшее он в людях душит
И благом представляет зло.
Что стала ты совсем, совсем другою -
Что загнанность порой стоит в глазах,
Что было в жизни у тебя такое,
О чем не можешь рассказать.
А Молох мчится, бег свой ускоряя,
Как смысл жестокой и слепой поры:
Летит вовсю: ломая и сметая
Тех, кто такой не выдержал игры.
МОЛОХ
А мы поклоняемся Молоху:
Чудищу нам непонятному,
Ему посвященные смолоду
Силой жестокой, заклятою.
Приучены или научены:
Да так, что и сами поверили.
Какими молитвами звучными
Клялись мы Молоху в верности?
Считали, что он всеведущий,
И всё до конца понимающий.
А он состраданья не ведая,
Был просто всепожирающим.
ПО САВЕЛОВСКОЙ ДОРОГЕ
По старой дороге Савеловской
Спешат электрички недальние,
И тут же кусты припыленные,
Блоки закуской просалены.
По слухам, здесь строится станция…
Метро, говорят, даже будет -
Пока ж собираются пьяницы.
А пьяницы тоже ведь люди.
Дай бог – всё снести им и выстрадать,
Душа ведь не шарик резиновый…
В кафе “Под кустами” на Дмитровском
Алкают дары магазинные.
Алкают с селедкой подтухлою,
Синюшными мыслями маются,
Напитки, что “борматухою”
Теперь на Руси называются.
Идут разговоры неспешные.
Лишь изредка ход их взрывается:
Но это больной или бешенный
Иль так кто-нибудь изгаляется.
Идут разговоры неспешные
На темы обычно-привычныые:
Про случаи в жизни потешные,
Про что-то общественно-личное.
Хоккейно-футбольные чаянья…
Про цены на водку и прочее,
Чего-нибудь про начальников,
Про жизнь человека рабочего.
Широк круг вопросов затронутых,
Чего только не обсуждается…
И даже секреты притронные -
Их тоже молва касается.
Бесстрастная и монотонная
Беседа идет – не кончается.
И можно, наверное, тронуться
От бьющего в душе отчаянья.
Спешат электрички недальние.
Посмотришь на небо – смеркается…
И думы такие печальные
Липким туманом сгущаются…
НАД РЕЧКОЙ ТВЕРЦОЙ
Ответ на тайну вечных истин
До удивленья тих и прост:
Под сенью отшумевших листьев
Росою прибранный погост.
И всё, что в жизни её было
И тот прекрасный, чудный миг
Хранит безмолвная могила,
Запечатлел бессмертный стих.
Строфой любви и восхищенья
Поэта пламенной мечты,
В ней наш великий русский гений -
