Эдвину удалось ближе познакомиться с Генри, он, как и другие, замечал много странностей в поведении новичка в их группе, такие как: фанатичный взгляд, эмоциональная речь, наполненная не всем понятными философскими рассуждениями. Но странности Генри не отталкивали от него людей, а, наоборот, притягивали. Выделялся он, прежде всего, не высоким ростом, а оптимизмом и жизнерадостностью: Генри так и сиял, как Вифлеемская звезда, ознаменовавшая рождение Иисуса. И подобно звезде Генри был как бы далёк от всего земного, привык всегда полагаться на случай, почти всегда равнодушно относиться к происходящим вокруг событиям.
В один из вечеров между ним и Эдвином произошёл следующий разговор.
– Так ты правда из Бостона? – спросил Эдвин, разглядывая пламя костра, танцующее свой чарующий танец.
– Конечно, – ответил Генри. – Я из того самого города, в котором в реку сбросили ящики с чаем, что послала Англия.
Конец ознакомительного фрагмента.
