25. Эпиграммы Алеши Гинзбурга в самиздате
Политические эпиграммы Алеши все шире расходились по Москве, их со смехом повторяли друг другу люди, но только с оглядкой и лишь в тесных компаниях: пересказывать их было игрой с огнем, если узнают автора и распространителя, посадят.
Моня сказал Алеше:
– Знаешь, старик, с советской властью шутки плохи. Наша е. аная госбезопасность все бдит и все звереет. В конце концов, за нашу с тобой интеллектуальную игру мы попадемся: ты за сочинения, я – за распространение. По головке нас не погладят. Тогда и мы пропадем, и все твое творчество пропадет.
Алеша понимал опасность:
– Значит, надо что-то придумать. Ты на это мастер.
– Я уже придумал: вместо устного распространения будем передавать эпиграммы в самиздат для подпольного опубликования, без имени. И стихи не пропадут, и мы тоже. По крайней мере, больше надежды.
Самиздат было новым понятием, еще только входившим в жизнь.
Алеша улыбнулся:
– Что ж, самиздат – это старинное русское изобретение. Когда Лермонтов написал на гибель Пушкина стихи «Смерть поэта», они тоже не были опубликованы, а расходились в списках по рукам.
– Верно, но они расходись под его именем, и за это его наказали ссылкой на Кавказ. Теперь посылают намного дальше, – возразил Моня и добавил: – Я уже наладил связи с одной московской интеллигентной еврейкой. Она энтузиаст-одиночка, перепечатывает запрещенные стихи и рассказы и раздает своим знакомым, а те снова перепечатывают и раздают своим. Так она создает читательскую аудиторию.
* * *
С начала 1960-х годов самиздат стал евангелием для всех недовольных режимом, формой подпольного протеста. В самиздате крылось зарождение нового и еще невиданного в Советском Союзе явления – диссидентства. Как большая река начинается с вытекающего из-под земли маленького родника, так самиздат начался трудами одной москвички – Фриды Вигдоровой. Она первой стала печатать и распространять недозволенную цензурой литературу. Одинокая энтузиастка, она проводила ночные часы, быстро перепечатывая то, что тайно смогла достать на короткий срок.
В те годы еще не было ксероксов, копии делались на пишущих машинках через тонкую бумагу – копирку. В торговле недавно появилась новинка – портативные пишущие машинки. Своих, советских, пока производили мало, они быстро ломались, плохо печатали, деликатная техника была не по силам родной промышленности. Из Восточной Германии (ГДР) закупили элегантные серебристые портативные машинки фирмы «Erica» и пустили в широкую продажу. Стоили они довольно дорого, многим такая покупка была не под силу. Но писатели, журналисты и ученые могли их купить и наконец заменить старые массивные «Ундервуды» эпохи нэпа надежной современной продукцией. Постепенно пишущие машинки стали входить в быт.
Главное, в эту новую машинку легко можно было закладывать и печатать под копирку четыре-пять экземпляров. И вскоре на них начали перепечатывать запрещенную литературу. Поэт и бард Александр Галич даже пел в одной из песен:
«Эрика» берет четыре копии.
Вот и все! А этого достаточно!
Этого, конечно, было недостаточно, но каждый, кто получал одну из копий, снова перепечатывал ее в четырех экземплярах – и так далее. Получались сотни перепечаток, которые могли читать тысячи людей.
Не самая богатая женщина Фрида Вигдорова купила такую машинку, с мелким шрифтом, чтобы на листе помещалось больше текста, и стала распространять стихи и рассказы запрещенных поэтов и писателей.
