Дождавшись согласия парня, я попросила детей остаться возле катамарана. Заодно проверить его целостность. Он был привязан на небольшом пяточке, густо поросшем кустарниками. Получалась естественная защита со стороны леса. Вода отступила от берега, и катамаран полностью лежал на светло-жёлтом песке. Это позволяло заметить змею раньше, если вдруг та выползет из леса или воды.
Андрей не подвёл. Уходя, я слышала, что он принялся рассказывать какую-то смешную историю. Даже если сейчас Лиза не в состоянии воспринимать беседу адекватно, в целом это поможет ей отвлечься. Может быть, она даже сама расскажет парню о том, что произошло в лагере, но остро уже реагировать не будет.
Обратный путь Александр Александрович шёл вровень со мной. Мы даже иногда сталкивались на узкой тропе, но не уступали дорогу друг другу. Неприязнь была обоюдной, но сейчас я заморозила свои эмоции. У меня была главная цель, а достигнуть её можно только сообща.
Мне казалось, что прошло много времени с того момента, как я увела Лизу из лагеря. На самом деле не больше пятнадцати минут. Мужчины так и толпились вокруг пострадавшего. Почти у каждого в руках было что-то, чем можно защититься: от пистолета до полена.
Среди стволов сосен виднелась туша мёртвого хищника. Окрас его был чем-то схож с леопардом. Но размером он был с крупного льва. На шкуре пятна были не чёткие, словно художник в акварель добавил много воды. Такой окрас хорошо сливался с цветами степи, той что я сегодня видела. Часть морды оказалась снесена выстрелом. Но на целой стороне сохранились острые зубы. Характерных для саблезубого тигра выступающих длинных клыков не было. Вероятно, это был пещерный лев. Животное стайное, если меня не подводят знания.
Я видела, как Соболев-старший подошёл к зверю и присел возле него на корточки. Вглядывался какое-то время в морду, а потом обернулся, встречаясь со мной взглядом. Меня поразил испуг в его глазах, направленных на сына. Испугался за Никиту? Почему-то я думала, что Соболев-старший законченный эгоист. А оказалось ему не чужды отцовские чувства. Он резко встал и направился к центру лагеря. Я слышала, как он громко звал дочь Анну и жену Илону.
Вокруг пострадавшего от нападения хищника молодого парня собрались все остальные мужчины. Они стояли так плотно друг к другу, что даже покачивались все вместе волной, стоило кому-то качнуться.
Нежно-голубое полотенце Ильи было нещадно разорвано на три длинные полосы. И служило перевязочным материалом. Алая кровь пропитала махровую ткань. Бледное лицо пострадавшего уже имело землистый оттенок. Черты лица заострились. У мужчины был разодран левый бок, рука и бедро до кости. С такими чудовищными ранами выжить в городе, в условиях оказания неотложной медицинской помощи сложно. А что говорить о нашей ситуации!
— Никита, кровь слишком ярко пахнет, — привлекая внимание, я сжала плечо мужчины. — Могут прийти другие хищники. Нам нужно подумать о защите лагеря. Люди всё ещё в опасности.
Мои слова быстро дошли до сознания всех, не только Никиты. Кольцо распалось, мужчины расступились, тревожно оглядываясь по сторонам, выискивая скрытые угрозы. Соболев поднялся с колен, разворачиваясь ко мне лицом.
— Иди, Никита. Я побуду с ним. Как… как его зовут?
Я присела на колено на том месте, где сидел Соболев. Земля ещё хранила тепло его тела. К горлу подкатил комок тошноты, но я пересилила себя, заставила взять здоровую руку потерпевшего. Она была холодна, как лёд.
