– Куда на ночь-то глядя? Останься.
Галочка ресницами внутреннюю борьбу изобразила и… сдалась. В моей комнатке очутились. Перед отплытием в счастье – лёгкое волнение. Выходя из образа, славная медичка показала кулачок.
– Если и обманывать, так только вместе. Порознь – ни сама себе и ни тебе не позволю. Ведь я замужем побывала. Оттуда вынесла: враньё ужасно.
С улыбочкой смягчилась.
– Ты ведь не такой?
– Да я робкий, домашний, ну и малость туповат.
– А я тихая вода. В моём имечке это заложено. Сам увидишь.
Искрила напропалую редкая подарочная ночь. Перед тем, как сном забыться, благодарно коснулся её груди. Почувствовал исходящий от Гали блаженный покой. Будто опустил ладонь в реченьку, где лодочка – надёжный корабль.
Разрядившимся в ноль от счастливой встречи, вновь в машинной яме очутился. Поставили нас и многих на линии снабжать страну зерном. Своего, де, не хватает. Это поносно болтливые горбацёвцы принялись топить державу. Быстрёхонько организовали перебои во всём. С такими – ненавозишься.
Нашей коронкой стала кривая Архангельск – Ипсвич. Там под кишку элеватора становились. За несколько часов улаживали и свои делишки. Благо, портишко не велик. Имелся базар, пяток синих42 дверей. По возможностям четвёртого механика купил красивое шоколадное платье. Сам же обошёлся приличным секэнд-хэндом. Неношеный с жилеткой жениховский костюм в точности на меня. Карманные часы под брегет. Отпад!
Как раз на день родного города заявились. Галинка обомлела, взглянув в обновке на зеркала трельяжа. (Распространённейшей штуки из тех лет). По набережной незабвенно прогулялись. На что-то народ там внимание заобращал, сгрудился. И мы примкнули. Картинная подружка оказалась впереди. Меня же учтивость губила. Пришлось ей вмешаться. Взяла мои руки и притянула к себе. Таким нужным я ещё ни для какой не был.
Назавтра выпало мне суточное дежурство. После него с Галей смотались в Пустошь, где стоял их родовой дом. Совсем иной мир. Трогательная русская старина: иконы в красных углах, большая печь, самовар. Само собой чугунки, ухваты, вековой обиход. Во дворе денёк весь залит солнцем. Воздух – будто в букет полевых цветов носом ткнули. И никаких тебе моторов.
– Давай на мою любимую речку сходим?
– Шикарная мысль!
Приветливей мест ещё не видал. На чём бы взгляд ни останавливался, хотелось умилиться. Первопроходцем вбежал на пригорок. Иллюзион на блюде – игрушечная часть Архангельска.
– Как здорово у вас!
– Не тем любуешься. Догоняй!
Звонко рассмеялась, лифчик сбросила и амазонкой вдоль бережка. Быстро-быстро замелькала. Флот позорить не годится. Рванул вдогонку. На призовой стометровке настиг-таки. О, какой поцелуй со сбившимся дыханием был наградой! Не потрогал бы Галину грудь, точно бы сердце выскочило.
– Как речку звать?
– Кавкалянка.
– Пойду, брошусь. Может, остыну.
Слепая наивность! И в новом рейсе недавнее жгло. То выявленную поморку извлечёт, то замечательный июньский день. Любо стало на свете жить. Торопя время, заранее восторженным ждал встречи. Ну что там до Англии туда и обратно со стоянкой в несколько часов?! Валюты без депонента хватило лишь на мелочёвку. Оторвал уценённую блузку с симпатичным мышонком. Набрал диковинных для Союза шоколадок. Ударно выглядевший кошелёк в шотландскую клетку призвал довершить праздник вкуса. Вот и всё, что смог для душечки.
С приходом после обязаловки дежурства смотались в деревеньку. Дождило не слабо. Затопили печь, баню. Потребовалось зелени к столу нарвать.
