Формой оказалось простое строгое платье, сшитое из добротной светлой ткани. Эта ткань слегка мерцала на свету и была очень приятной наощупь. Помимо платья мне предоставили белье, ночную сорочку и теплую мантию. Порадовавшись тому, что все мы будем одеты одинаково, и я не буду выделяться, быстро переоделась и заново перевязала волосы.
Еще успела разложить часть вещей, прежде чем стрелки часов подсказали, что пора идти на церемонию. Огонек-проводник терпеливо дожидался меня у двери, и когда я вышла в коридор, полетел вперед, уверенно указывая путь.
Я почти покинула корпус ниллэ, когда до меня донеслось раздраженное восклицание:
– Мама, прекрати! Или я в окно выпрыгну, клянусь Пресветлым!
– Не надо так кричать! – противореча себе, она тоже говорила на повышенных тонах, визгливость которых напомнила мне тетушку Эльзу. – Помоги мне свет, ну почему ты уродилась такой упертой? Мне ведь таких трудов стоило достать для тебя этот осветлитель…
– Да не нужен он мне! Хватит уже издеваться над моими волосами, все равно никакие осветлители их не берут! И езжай уже домой, мама, я из-за тебя опаздываю!
– А вот если бы слушалась меня во всем, вела себя, как подобает и красила волосы, была бы на факультет аэллин зачислена, а не каких-то там прислужниц…
– Мама!!! – кажется, терпение у кого-то было на исходе.
Дойдя до угла, за которым происходил спор, я заколебалась, стоит ли выдавать свое присутствие, но в следующий миг решительно шагнула вперед. Стоять на месте было глупо, да и опаздывать, как и незнакомка, я не хотела.
Когда я завернула за угол, моему взгляду предстала богато одетая дама средних лет и черноволосая девушка – примерно моя ровесница, на щеках которой играл румянец, заметный даже на ее смуглой коже.
При моем появлении внимание их обеих направилось на меня, и я, чтобы не показаться невежливой, поприветствовала:
– Добрый день.
– Добрый, – отозвалась дама.
Девушка же нервно повела плечами и, не говоря больше ни слова, устремилась в ту сторону, откуда пришла я. Все ее пять далеко немаленьких и туго набитых чемоданов полетели следом, подхваченные едва заметными маленькими искрами.
В зал я пришла одной из первых. Ведущая в него высокая двустворчатая дверь, больше похожая на врата, была широко распахнута. Из зала доносились голоса, негромкая спокойная музыка и такой же негромкий смех. Прежде чем войти, я на миг замерла, унимая быстро забившееся сердце, расправила плечи, приподняла подбородок и перешагнула порог.
Пресветлый, как же здесь все-таки красиво…
По периметру всего зала возвышались вазы с букетами живых цветов, источающих приятный свежий аромат. От множества кристаллов на люстрах отражался свет, проникающий свозь большие арочные окна. Глянцевый светлый пол отражал золотистую лепнину высокого потолка и изящные, мастерски написанные фрески… Но долго очередные прелести интерьера я не рассматривала, увидев тройку стоящих неподалеку девиц. Все они были одеты точно так же, как я, за исключением обуви и украшений. Заметив меня, они прошлись по мне беглыми, но оценивающими взглядами.
Идя сюда, я собиралась действовать по ситуации, и сейчас решила сохранять нейтралитет. Пытаться присоединиться к их компании и познакомиться не стала, встав на некотором от них расстоянии.
Вскоре зал начал стремительно наполняться девушками. Кто-то – в основном второкурсницы – приходили парами и небольшими группками. От первокурсниц их отличали небольшие золотые броши, приколотые на груди. Те, кто только поступил, входили в зал по одной, но, в отличие от меня, многие друг друга знали. И не удивительно! Они ведь с детства вращаются в одних кругах.
