— Отличный профиль, правда? — спросил он, почувствовав ее взгляд. — Ровный нос, твердый подбородок. И неправильный прикус совсем не заметен, что бы ты там ни говорила.
— Ты не пристегнул ремень безопасности, — заметила она.
— Не люблю, когда меня что-то связывает, — поморщился он.
— Ты беседовал с психологом? — спросила Тиль.
— А то! — воскликнул Ланс. — Знаешь, когда мне вырастили язык, гортань и все остальное, мне дико хотелось общаться. Я просыпался от того, что разговаривал во сне. Это так круто — иметь возможность выражать свои мысли вслух, задавать вопросы, петь… — он включил магнитолу и тут же подхватил легонький мотивчик популярной песни.
— И что с психологом? — Вернула его к теме Тиль, уменьшив громкость.
— Поначалу она горела энтузиазмом и собиралась вытащить из меня всю подноготную, но потом сдалась. Она от меня отказалась. И даже написала жалобу.
— За что?
— Что я ее преследую. Мне запретили к ней приближаться меньше чем на сто метров.
— Где выдают такие запреты?
— Хочешь побыть моим психологом? Давай так: ты задаешь мне вопрос, я отвечаю на него, а потом я спрашиваю тебя.
— И зачем мне это? — пожав плечами, Матильда отвернулась.
Солнце грело в макушку, тепло целовало щеки, и ехать в машине без крыши оказалось на удивление приятно. Тиль выставила руку в окно, растопырила пальцы, ловя потоки воздуха. Она вдруг поняла, что улыбается, хотя особых причин для этого не было.
— Брось, Матильда, неужели тебе совсем не любопытно? Тебе не хочется ни о чем меня спросить?
— Как ты получил бессмертие? — повернулась она к нему.
Ланс сжал руль крепче, посмотрел в зеркало заднего вида, проверяя, не отстал ли Ульрих.
— Странно, все маги, с которыми я успел познакомиться в Ордене, первым делом спрашивали, за что меня закопали.
— Ну, я немного поняла твой характер, и как раз этот факт твоей биографии меня не удивляет. Наверняка было за что. Я лишь надеюсь, что Рем не окончательно сошел с ума и не дал мне в напарники маньяка. Так как ты стал бессмертным?
— Моя мать окунала меня в воды священной реки, — ответил Ланс. — Однако она держала меня за пятку, так что фактически я не бессмертен…
— Тоже мне, Ахиллес, — перебила его Тиль. — Не хочешь — не говори. Я, в отличие от некоторых, уважаю частную жизнь и не лезу в личные границы.
Ланс был прав: хоть Матильда и не хотела признаваться самой себе, но ее разъедало любопытство. Даже если бы Рема, обмотав цепями, закопали в железном гробу с запирающим знаком на крышке, то он умер бы, самое позднее, лет через пять. Но, похоже, Ланс тоже не готов раскрывать свои секреты.
Нахмурившись, Тиль отвела взгляд и вдруг заметила коричневый уголок знакомой тисненой бумаги, прижатый бардачком.
— Материалы дела! — воскликнула она, вынимая папку из бардачка.
— Так вот они где! — удивился Ланс.
— Ты отвратительно врешь, — пробормотала Тиль, открывая папку. — Итак, мы едем в пансион для девочек, — сказала она, пробежав взглядом текст на коричневом листе. — Который находится вблизи Либеморта.
Виски заломило от боли, стоило ей произнести название вслух.
— Бывала там? — спросил Ланс.
— Неделю назад над пансионом выпал дождь из рыбы, — прочитала Тиль, оставив без внимания вопрос колдуна.
— Карасики, — уточнил он. — Размером с ладонь. Я таких в детстве на удочку ловил.
— Легкое искажение магического фона, — сказала Тиль. — Возможно, девочки гадали, спонтанный всплеск магической энергии мог случиться, даже если среди них нет одаренных. По статистике, лишь один из пятисот тысяч имеет магические способности.
