– Сколько?
– Что сколько? – затупил он.
– Сколько донесете?
– Десять кусков.
Конечно, три миллиона с них получить было нереально, хотя и казалось заманчивым заставить бандитов собрать деньги на мое обучение, но взятка в десять тысяч показалась оскорбительной и недостойной меня.
– Мало.
– Чего это мало?
– Вы за меня три ляма хотели, – напомнил я.
– Если бы у нас было три ляма, разве мы бы с тобой связались? – прохрипел Хрипящий.
– Нелогично. Денег мало не бывает. Три ляма плюс три ляма выходит уже шесть, что в два раза больше. Я бы от лишних трех не отказался.
– Да откуда у нас три ляма? – Глаз дернулся, но тут же почувствовал, что приморозка никуда не делась. – Ярослав, может, договоримся?
– Может, и договоримся. – Я зевнул. Беседа посреди ночи должна быть короткой и информативной. – Смотря, на что. Но учтите, брошу на вас метки, и при невыполнении обещания…
Я вспомнил прекрасное заклинание, и мои глаза зажглись потусторонним мерцающим зеленым светом. Выглядело это устрашающе, но было совершенно безобидно и малозатратно. Одно из тех заклинаний, что я придумал, развлекаясь в детстве. Троица шарахнулась, но примороженные ноги позволили им только отклониться назад.
– Двадцать кусков, – от всех щедрот предложил впечатленный Глаз.
– Как с меня, так три ляма, а как мне, так двадцать кусков?
– Трех лямов у нас нет, – влез Хрипящий. – И взять неоткуда. Даже если мы все продадим.
– Честность заслуживает вознаграждения, – задумчиво сказал я. – Это же честность, а не попытка меня опять обдурить?
– Честность, честность, – закивали они вразнобой.
И посмотрели с такой надеждой, что жуликом себя почувствовал уже я.
– Пятьдесят кусков завтра, – решил я. – И ваши извинения по всей форме.
– По какой форме? – опешил Глаз.
– Сами придумаете, – отмахнулся я. – Лишь бы меня устроили. Итак, мы договорились?
– Пятьдесят много, – подал голос молчаливый. – И на три не делится.
– Знание математики тоже заслуживает вознаграждения, – решил я. – Сорок пять. Но это последняя уступка. Либо вы сейчас соглашаетесь и я иду спать, либо не соглашаетесь и я иду спать, а вы соглашаетесь утром.
– Да ты оборзел! – взвился Глаз и попытался опять меня двинуть кулаком.
Некоторых жизнь ничему не учит: стоило пройти эффекту слабости, как Глаз опять решил, что он всемогущ. Пришлось нанести повторно.
– Значит, переносим на утро, – вздохнул я и потянулся закрыть дверь.
– Нет, согласны, – буркнул Хрипящий.
– Итак, с тебя и него, – я кивнул на молчаливого, – по пятнадцать кусков, с Глаза двадцать за наглость. Извинения со всех.
Возражений не последовало, Глаз излучал ненависть, но в этот раз мозги не отключил. Я отправил им эффектную печать договора – заклинание, ставящее метку на должнике, после чего снял приморозку и заметил:
– Источники информации нужно проверять. Иногда они работают на вас, иногда – на противника.
И закрыл дверь, будучи полностью уверенным, что часть денег, которые мне заплатят, эти трое выбьют с Игоря. Никаких угрызений совести я не испытывал. Во-первых, совесть – это не то качество, которым должен обладать маг. Дамиан это не так давно очень наглядно доказал. Настолько наглядно, что я потерял голову от его убедительности. А во-вторых, Игорь – гнида, работающая доносчиком. А гнид надо давить. Или перевоспитывать. В его возрасте второй вариант не исключался.
Но Глаз не был бы Глазом, если бы его натура временами не брала свое. Поэтому выйдя из подъезда, он в сердцах запустил камнем в наше окно. Окно не пострадало, а вот голова Глаза, в которую прилетел отраженный заклинанием камень, очень даже. Спать я ложился под симфонию самых изощренных ругательств, которые только мог придумать ушибленный. Надеюсь, голова у него будет болеть не меньше, чем у меня после его удара.
