Кайра усмехается, но в её улыбке нет радости.
– Конечно, нет. Но это наш мир.
Когда Кайра засыпает, я убираю бинты обратно на её стол. Комната тихая, если не считать прерывистого дыхания девушки.
Возвращаюсь к себе, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.
Моя комната пахнет не лучше: смесь плесени и старого пота. Свеча на столе уже почти догорела, бросая короткие вспышки света на стены.
Я снова думаю о словах женщины с завода. Подполье.
Если оно существует, то зачем мы всё ещё терпим это?
Мой взгляд падает на серую нашивку пустышки на куртке. Они думают, что я пустышка. Они думают, что я не представляю угрозы.
Но это ложь.
Поднимаю куртку и прижимаю к лицу, вдыхая затхлый запах. Внутри всё кипит, и я знаю, что не могу просто лечь спать, забыв обо всём.
Я найду их. Даже если это убьёт меня.
В утреннем воздухе висит запах дыма и масла, когда я снова поднимаюсь по металлическим ступеням завода. Пальцы сжаты в кулак, а в голове всё ещё звучат слова Кайры: «Если дать нам шанс, мы сделаем всё, чтобы его использовать».
На заводе всё идёт своим чередом: гул машин, крики надсмотрщиков, грохот инструментов. Но я вижу больше, чем раньше. Каждый взгляд дартлогийцев кажется мне скрытым обвинением. Кто-то прячет глаза, кто-то упрямо смотрит вперёд, а кто-то, как я, держит в себе огонь, который рано или поздно вырвется наружу.
На третьем этаже, где мы собираем магические двигатели, уже пахнет перегревшимся металлом. Смена только началась, а надсмотрщики уже кричат.
– Быстрее! – рычит один из них, проходя вдоль конвейера. Его взгляд падает на молодую девушку в конце линии. – Ты, дартлогийка! Почему так медленно?
Она съёживается, но не отвечает. Её пальцы дрожат, пока она вставляет магическое ядро в корпус двигателя. Отворачиваюсь, прежде чем надсмотрщик посмотрит в мою сторону.
Слишком рано.
После смены, когда мы выходим из завода, я слышу тихие разговоры.
– Снова рейд на окраинах…
– Говорят, кто-то взорвал склад…
– Инквизиты ищут зачинщиков!
Смотрю на женщину впереди. Она шепчется с соседом, бросая взгляды вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышит.
«Подполье,» – думаю я.
Когда возвращаюсь, гетто выглядит ещё грязнее, чем утром. На перекрёстке стоит патруль Инквизитов. Их синяя форма блестит под тусклым светом, а лица неподвижны. Один из них останавливает пожилого мужчину с тележкой.
– Ты откуда? – спрашивает он, глядя на нашивку старика.
– С завода, господин, – отвечает тот, опуская глаза.
Инквизит кивает, но тележку переворачивает ногой, разбросав содержимое. Мужчина поспешно опускается на колени, собирая вещи обратно, но никто не помогает.
Прохожу мимо, стараясь не привлекать внимания, но внутри всё кипит. Когда захожу в свою комнату, дверь захлопывается с глухим стуком.
Первая мысль – лечь и закрыть глаза. Но вместо этого слышу стук в дверь. Резко разворачиваюсь, сердце колотится. Кто мог прийти? Здесь никто не стучится просто так.
Открываю дверь, стараясь держать лицо безразличным. На пороге стоит незнакомец. Он высокий, худощавый, с тёмными волосами, чуть растрёпанными, как будто он только что сбежал от погони. Его серые глаза смотрят на меня пристально, словно изучают.
– Ты Элин Нордергард? – его голос низкий, спокойный, но в нём слышится напряжение.
– Кто вы?
Мужчина оглядывается через плечо, прежде чем шагнуть внутрь. Я едва успеваю отойти в сторону.
– Тот, кто может помочь тебе найти ответы, – отвечает он, закрывая за собой дверь.
