– В этой палате?
– Сначала она пребывала в палате с другой пациенткой, которую регулярно истязала и довела до попытки суицида. Пришлось перевести ее в эту одиночку для особо опасных.
– Я слышала, что в психиатрических больницах существуют такие лекарства, которые усмиряют и не таких опасных пациентов.
– Не секрет, что мы имеем возможность усмирить пациента с любыми формами отклонений. Но на Кострову почему-то препараты не очень действовали. Позднее мы выяснили, что санитар, с которым у нее была интимная связь, способствовал этому. Вместо психотропных средств она получала витамины. Он научил ее скрывать агрессию, и она казалась нормальной.
– Значит она не совсем больна, если умеет контролировать себя?
– Дорогая моя! Ненормальность на лице не написана и не всегда проявляется в каких-то вызывающих поступках, а может носить латентный, то есть скрытый, дремлющий характер. Даже погодные явления влияют на состояние психически нездоровых людей.
– Я видела, как Кэт было нехорошо, когда светила полная луна, – вспомнила я.
– Вот видите!
– А я как оказалась у вас? И когда?
– Вчера рано утром в полицию поступил сигнал, что сбежавшая из психиатрической клиники крайне опасная пациентка находится недалеко от Москвы, и был назван адрес и имя Екатерины Костровой. Полиция связалась с нами для подтверждения информации. Мой молодой коллега и полицейские выехали по указанному адресу и нашли вас. Ваше необычайное сходство не оставило сомнений, что вы и есть Кострова. Так вы оказались у нас. Кстати, я поражен, насколько вы с ней похожи.
– Это она меня подстригла так же, как себя, и покрасила мои волосы в белый цвет. Я еще не до конца верю, что выгляжу как она.
– Конечно, она все просчитала заранее, – резюмировал доктор.
– Она на это способна?
– Как видите!
– Но она не могла предугадать, что именно я найду ее в лесу.
– Нет, конечно! Она приспособилась к сложившимся обстоятельствам. Я уверен, что она не могла не заметить, что вы почти одного роста, одинаковой конституции, со схожими чертами лица.
– Я художник, но ничего такого не замечала. Лишь потом, после преображения, – усомнилась я.
– Вы же не собирались меняться с ней местами, поэтому не рассматривали ее в качестве жертвы.
– И вы думаете, что она будет жить под моим именем?
– Скорее всего. У нее нет другого выхода.
– А я вместо нее должна лежать в психушке?!
– Видимо, так! – согласился доктор.
– Значит, вы не отпустите меня?
– Почему же?! Зачем вам здесь находиться? За вами диагноз не закреплен.
– Спасибо! А кто звонил в полицию? И были ли в моем доме другие люди?
– Кто звонил, я не знаю. Но в доме, кроме вас, никого не было. Полиция еще будет разбираться по этому поводу и искать хозяев дома для уточнения деталей.
– Вы говорили, что ее привезли к вам сослуживцы. Она что, где-то служила?
– В войсках специального назначения «Багира». Три года назад ее уволили за превышение полномочий. Кем она была в гражданской жизни, неизвестно.
– А сколько ей лет?
– Тридцать четыре.
– Ну ничего себе! Выглядит она моложе тридцати.
– Да, она в хорошей физической форме, – согласился доктор. – А вам сколько лет?
– Мне как раз тридцать. Все еще сомневаетесь во мне? – спросила я.
– Уже нет.
– А кто ее товарищи, которые привезли ее к вам? О них что-нибудь известно?
– Да у меня есть их номера телефонов и известны их имена.
– Можете мне дать?
– Зачем вам?
– Хочу узнать о ней побольше. Ведь с ней теперь мой муж. Может, он в опасности.
