Когда бородач замолк, чтобы перевести дыхание, я решил принять его предложение и, схватившись за край лодки, подтянул ее к себе. Взяв вещи и держа руку на пистолете, я прыгнул в лодку. Мои предосторожности оказались излишними. Незнакомца звали Зуг, это мне удалось выяснить из его непрекращавшегося монолога. Повернувшись к корме, он завел мотор. Это был видавший виды атомный теплообменник, простой, но довольно эффективный. Никаких подвижных деталей, он просто засасывал воду из озера, доводил ее до кипения и с силой выталкивал через другое отверстие. Работал он почти бесшумно, поэтому я и не проснулся, когда Зуг подплыл на лодке.
Личность Зуга не вызывала никаких подозрений, хотя я все время держал пистолет под рукой. Мне просто повезло, что я встретился с ним. Поток слов ни на секунду не прекращался, и я понял, что служило тому причиной. Судя по всему, Зуг был охотником и после нескольких месяцев одиночества вез на продажу меха и шкуры. При виде человека у него начался словесный понос, который я и не пытался остановить. Из его монолога я узнал много полезного.
Я беспокоился о своей одежде. В конце концов я решил надеть космический комбинезон нейтрального серого цвета. Такие можно встретить – с небольшими вариациями – на всех планетах Галактики. Зуг не обратил на него никакого внимания. Это говорило о многом – ведь он разбирался в одежде. Свою куртку он, очевидно, сам сшил из выделанной шкуры. Иссиня-черного цвета, она, должно быть, была красивой, пока вся не покрылась грязью. Штаны были сделаны из сукна машинной выработки, а ботинки, как и у меня, из вечного пластика. Уж если на его наряд не обращали внимания, то за свою одежду я могу не волноваться.
Снаряжение у Зуга было таким же пестрым, как и его одежда. Смесь старого и нового. Что еще ожидать от планеты, лишь недавно вошедшей в Лигу. Электростатическое ружье соседствовало с пучком стальных стрел для арбалета. Судя по всему, этот болтун пользовался и тем и другим с одинаковой легкостью. Устроившись на мягких тюках, я наслаждался, разглядывая пейзаж в утреннем тумане и слушая непрерывную болтовню.
К полудню мы добрались до Фрейбурбада. Зугу больше нравилось говорить, чем слушать, поэтому несколько моих неопределенных высказываний о том, что я собираюсь делать в городе, вполне удовлетворили его любопытство. Ему очень понравились пищевые концентраты из моего запаса, и в ответ он угостил меня домашней бражкой, которую сам гнал в своем горном жилище. Вкус у нее был ужасным, а во рту осталось ощущение, будто там пошуровали наждаком, смоченным в серной кислоте. Но после нескольких глотков это ощущение исчезло, и мы в прекрасном расположении духа продолжили путешествие, пока не пришвартовались у пропахшей рыбой пристани в пригороде Фрейбурбада. Когда мы вылезали из лодки, то чуть не перевернули ее. Это показалось нам ужасно забавным. Думаю, вы понимаете, в каком состоянии мы тогда находились. Добравшись до города, я сел на лавку в парке, чтобы мои мозги слегка проветрились.
Повсюду была та же смесь старого и нового. Рядом с пластиковыми зданиями стояли кирпичные дома с потрескавшейся штукатуркой. Сталь, стекло, дерево и камень присутствовали в равных пропорциях. Люди также были одеты в самые разнообразные наряды. Скорее я обращал на них внимание, чем они на меня. Только робот-газетчик не отставал от меня, выкрикивая на ухо заголовки, пока я не купил газету, чтобы отвязаться от него. По-видимому, здесь была в ходу валюта Лиги, так как робот не выразил протеста, когда я сунул кредит в щель на его груди, и даже дал сдачу в фрейбурских гильденах. Без сомнения, курс обмена был просто разорительный. По крайней мере, именно такой курс я бы и установил, если бы сам закладывал программу в робота.
