В связи с этим Смирнов Николай с августа 2017 по ноябрь 2017 проходил проверку на участия в событиях, при которых были совершены воинские преступления. Для прекращения судебного разбирательства заключил сделку с прокуратурой США по защите от уголовного преследования.
После проверки на совершение военных преступлений, попросил политическое убежище в США. Мотивом обращения было возможное преследование правительством России за разглашение информации о ЧВК Вагнера(PMC Wagner). Также, ходатайствовал перед министерством юстиции США о применении к нему программы защиты свидетелей, так как его показания были направлены против террористической организации».
P.S. Дорогой Род! К моему сожалению – это вся информация, которая есть в открытом доступе. И это все, чем я могу поделиться с тобой. Я знаю твое любопытство и способность к анализу – проанализируй присланное мною письмо. Я, думаю, что ты сможешь отыскать в нем много полезного для себя!
Еще передаю тебе контакты бюро Приватных расследований. Может быть, тебе пригодится. Это действительно профессионалы:
General Services1925 E., Hallandale Beach Blvd, Suite 599, Hallandale Beach, Florida 33009, United States of America.
По этим данным найдешь в интернете их сайт и свяжешься с ними по «@gmail».
С уважением твой друг, сотрудник Интерпол (Нью-Йорк, США) Стиф Сайдор.»
– Кто этот Стиф Сайдор? – спросил Шевчук, перечитав письмо еще раз.
– Мы познакомились в Штатах зимой 2018 года, когда я проходил обучение и стажировку при офисе Федерального прокурора.
– Да, я в курсе… – на «автомате» заметил Шевчук и осекся.
– Я не сомневался… – без эмоций ответил Родион.
– Без обид – работа такая!
– Я не девочка, что бы обижаться. Тем более что я, тоже, навел о тебе справки!
– И как?
– Все нормально! – улыбнулся Родион. – Так вот! Стиф с эмигрантской семьи – прадед выходец с Крайины. Фамилия Сыдорчук. В Штатах укоротили до Сидор – вышло Сайдор. Он заместитель начальника нью-йоркского отделения Интерпола. Мы «пересеклись», когда Стиф обратился к курирующему меня прокурору за ордером по одному делу. Нас представили. Я «напросился» к ним в офис. Помог Стифу разобраться в наших реалиях.
– А как ты относишься к «нашим реалиям»? – вдруг спросил Шевчук.
Родион внимательно посмотрел на него. В беседке, которая стояла в саду дома Попелюха-старшего, следователи были одни. Отец Родиона, метрах в тридцати от них, жарил шашлык на сложенном из кирпича мангале.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Попелюх Григория. – Реалии расследования, или реалии политические?
– Родион, ты умный человек, хороший следователь, и понимаешь, что наше расследование выходит «на скользкую дорожку»… Ты когда ознакомился с этим письмом?
– Где то в обед!
– А мне ничего не сказал! Почему?
– Исходя, из «наших реалий»! Ты бы мог дать эту информацию начальству… А они – помешать тебе организовать все те мероприятия, что мы провели вечером на «Авангарде» и на набережной. А я – очень хотел, что бы они состоялись!
Шевчук, чуть повысив голос, спросил:
– Ты считаешь, что я могу быть необъективным в этом деле?
– Дело не в тебе… Над тобой есть другие.
– А над тобой, хочешь сказать, других нет? Мне, кажется, что твои «другие» «похлеще» моих!
– Спорить не буду – «мериться» нашим начальством смысла нет – оно стоит друг друга. Но, я, скажем так – только без обид, хорошо? – предложил Родион.
– Давай без обид! – согласился Шевчук.
