.
И уподобляется человек чучелу на поле: вокруг летают вороны, а поделать с этим ничего нельзя. Она решила не быть женой Лота, никогда не оборачивалась, наступала и не отступала из-за того, что постоянно смотрела вперёд.
У больной собаки клочьями летит шерсть, льётся пена изо рта, да и наше существование порой сплошные потери: кожа, волосы, фекалии, моча, ну и прочие выделения души и тела. Наступает время, и рожать не рожается, только сплошные выкидыши и аборты, и выпадение волос больше не актуально, и физиологические потребности выполняются с превеликим упорством. Это – как в животе звуки разные, смысл один – животные страдания.
Страдание порождают мысль.
Как мы описываем выделения, говорим, что скудные они, так и душа твоя, так и страдания твои. Ступай дальше, здесь ничего интересного нет и быть не может.
В абортарий, как и в морг на экскурсию и ради интереса не ходят.
И ушла она, мимолётная, спокойная и ровная. Осталось во взвихренном сознании странное сочетание цифр: ноль– пятнадцать.
Быстро проходящие страдания не заставляют человека думать.
По непонятной причине дверей не было.
Люди на приеме
Как обычно двери открываются.
Лишняя рюмка не проблема, лишнее слово не упрек.
Старый день, новый приём.
– Присаживайтесь. Прошу вас одну минуту.
И всё чаще, с возрастом, молитвы о здравии незаметно перетекают в молитвы об упокоении, и, уже не вспомнишь, с кем пил, кого любил, тем более – разрывающую физиологию той любви, и всё чаще – «прими и упокой».
– Слушаю вас.
– Доктор…
– К выздоровлению нужно внутреннее принуждение, а не чувство безмерного притеснения от болезни.
– Доктор…
Эти почти ставшие магическими для меня два числа ноль и пятнадцать, периодически, словно молния проносились в моей голове.
И повелась она за своей болезнью, аки блудлива девица за красавцем.
– Доктор…
За всё в этой жизни надо платить, и ничего не проходит бесследно, и стенки её матки уподобились папиросной бумаге, но она не жила в ней, там пытались жить другие. Это тонкостенное, неоднократно израненное и искромсанное железом образование никоим образом не повлияло на её духовную и телесную жизнь. Она, действительно, производила впечатление здорового и уверенного в себе человека.
Если немой грех, то и забыть нельзя, а простить тем более.
Не огорчайся, что сегодня напьёмся, зато завтра поутру опохмелимся, и жизнь расцветёт своими привычными красками.
– И вот еще, милый доктор, последний, вопрос…
– Алкоголь не употребляете совсем, не курите, в таком случае таблетки можно принимать долго, нужно как-то услаждать вашу печень, адаптировать её к реалиям современной жизни.
– Спасибо, доктор, буду придерживаться ваших рекомендаций.
– Пожалуйста, обращайтесь.
Цыпляток маленьких принесут, желтеньких и жёлторотеньких, забавных в своих неуклюжих и скорых движениях. Радости неумеренно, переживаем, коль захворали, а придёт время – рубим головы и наслаждаемся собственными кулинарными способностями. Иногда возникает мысль, возможно ли ещё оглянуться, её очень часто перебивает другая – стоит ли?
Экстирпация матки, с придатками или без оных, не
освобождает от греха убиения в удалённом органе
Экстирпация – радикальное удаление какого-нибудь органа.
Как обычно двери закрываются.
Люди страдают
От страданий двери открываются.
Не стоит говорить женщине, у которой пришли очередные месячные: «Потерпи, потерпи, дорогая, может быть, пройдёт».
