Захаров слился с занавесками.
Телохранители бесшумно вытекли за дверь.
Олигарх исподлобья, но не сердито смотрел на свою помощницу по части ловких выдумок. Ему, считавшему себя одним из самых хитрых людей Северного полушария, было забавно следить за попытками других людей поделиться с ним хитростью.
Что скажет дочь «процента»? Олигарх взял ее на работу в тот момент, когда папаша ее ворочал делами в правительстве. Тогда это выглядело как услуга Голодина Винглинскому, теперь времена другие, и, держа у себя Нину, да еще с маленьким двором, Винглинский оказывал несомненную услугу Голодину. Теперь, когда «процента», кажется, начнут выпихивать в кандидаты, и схема отношений между высокими семьями опять может измениться.
Олигарх смотрел на девушку, к которой, надо сказать, успел привязаться по-человечески, и думал: чувствует ли она эти изменения в своем положении? Он относился к ней значительно лучше, чем к ее отцу. Несмотря на неудачный брак, два выкидыша и журналистское образование, Нина осталась нормальным, даже добрым человеком. И даже в профессиональном смысле показывала кое-какие результаты.
– А почему ты одна, Нин?
Она обошла номер по кругу, поздоровалась с Захаровым, постояла у торшера, у камина.
– Я так и знала, что не надо их сюда везти.
Дело состояло в следующем. Винглинский решил, что пришло время провести пресс-конференцию братьев Лапузиных – тех самых докторов технических наук местного филиала Новосибирского политеха, что с полгода назад заявили об открытии совершенно нового идеального топлива, названного ими почти поэтически – «чистая сила». Братья должны были здесь, в этом номере, на фоне городского пейзажа, чтобы не возникло сомнений, в каком именно месте происходит событие, заявить, что вынуждены свернуть работу в России и отбыть в страну, где их технически поймут и финансово оценят по достоинству. Давление родной социально-психологической среды становится невыносимым. Нам, мол, не только ставят палки в колеса – нам уже начали угрожать! Для подтверждения этих слов у директора политеховского филиала Бориса Карловича Жданова за пять тысяч условных единиц купили приказ об увольнении братьев Лапузиных и приостановке деятельности их лаборатории. Кроме того, аккуратно отравили любимого кота одного из докторов. Правда, тут решили не зверствовать, выбрав самого старого и больного из трех имевшихся в семействе.
– Что тебя не устраивает, Нина? – спокойно поинтересовался Сергей Янович.
Правда, от этого спокойного голоса у капитана Захарова возникло сильнейшее желание уединиться для срочного мочеиспускания.
– Разрешите идти? – прячась за уставную манеру поведения, спросил он.
– Да, до свидания, Саша, – сказала Нина Андреевна.
– И ты, Антоша, тоже иди.
– Да, шеф.
– Так что тебя не устраивает? – обратился к девушке Винглинский, когда они остались без свидетелей.
– Я тут подумала…
– И что же надумала?
Не обращая внимания на иронию, Нина сказала:
– Не надо им давать пресс-конференцию вместе. Не надо им обоим сегодня же уезжать. Не надо им светиться в этой гламурной камере.
Винглинский встал, дошел до двери, от двери вернулся к окну.
– Чем тебе здесь не нравится?
– Понимаешь, слишком уж будет заметно, что они вырваны из своей естественной среды. Надо, чтобы вокруг были автоклавы, пробирки, электродвигатели всякие… Одним словом, я заказала съемочную группу на местном ТВ и запулила ее в институт.
