Именно Червь разбудил в ту ночь ребят и он же удерживал их от попыток куда-то бежать и тушить адское пекло, глядя на зарево, поднявшееся от Москвы. Полыхало всё – даже примыкающий к дому отдыха со стороны леса микрорайон со сплошными новостройками, почтой и большим торговым центром.
– Зачем разбудил, если не даёшь ничего делать? – выкрикнул Макс, в ярости ударивший кулаком по доске, отчего бледная Зина вжала голову в плечи и поплотнее закуталась в одеяло, инстинктивно обернувшись к детским спальням.
– Ты видел там живых людей? – скептически уточнил Червь, всматриваясь в ближайший факел этажей в десять, почти затмевающий жар неба над Москвой.
– Нет, но…
– Никаких но, – отчеканил Червь, – у нас здесь около двух сотен дошкольников, так? Вот их и надо защищать. Это реальная задача, а не самоубийство.
– Я видел там, в городе, пожарную часть.
– Бесполезно, – отрезал Червь и добавил чуть помягче, – поверь, я знаю, о чём говорю.
– Зачем разбудил? – упрямо повторил вопрос совсем молодой парень с рыжеватым пухом на подбородке.
– Чтобы вы все как следует посмотрели и запомнили навсегда, что и как у нас было отнято. Это важно, просто пока вы этого не понимаете.
– Червь прав, – угрюмо подтвердил Митяй, – мы должны были попрощаться.
– Отмучились? – выдохнул рыжий и осел на пол, наконец оторвавшись от огней и сложившись пополам.
– Я бы не был так уверен, – пробормотал Червь.
– Что думаешь? – мгновенно осведомился Митяй.
– Пока я вижу, что мы находимся в удивительно нетронутом оазисе. У нас лучшие люди, которые твердо намерены бороться, – Максим вопросительно задрал брови и Червь тут же пояснил, – я о детях, конечно. Разве не странно, что нас оставили в живых, разрушили всё вокруг и зачем-то заботливо снабдили совершенно беззащитными детьми? Не наводит на мысль?
– Мотивация, – с ужасом прошептал Митяй.
– И притом превосходная мотивация! – с готовностью согласился Червь. – Чтобы мы не соскочили. Не плюнули на всё. Готов поспорить, что это что-то вроде дурацкой игры, а мы – те самые пешки.
– И во что мы играем? – Максим обернулся на Зину, безмолвно стоящую у стены.
– А это имеет значение? Важно, что у нас есть, ради кого играть, – Червь оттолкнулся от подоконника, – так что давайте не распыляться. Завтра посмотрим, что уцелело, а пока – спать.
Не уцелело почти ничего. Очень многие явно пытались наплевать на запрет и прыгнули в машины, чтобы сбежать от карающего небесного огня – чёрные остовы всё ещё дымились на трассах, соседствуя с абсолютно нетронутым лесом и брошенными гораздо раньше и потому чистыми машинами. Группа Максима начала с фермы в полутора километрах от знака с перечёркнутым названием населённого пункта – весьма символично, ведь позже подтвердилось, что нетронутым здесь остался почти только один их дом отдыха, отстроенный особняком, даже угловую котельную не подпалило.
На опустевшей ферме в деревянном сарае нашлись жалобно мычащие коровы – набившаяся в компанию местная Зина наскоро вымыла руки и схватилась за ведро, присев у измученного животного, благодарно склонившего к девушке красивое и странно выпуклое глазное яблоко с каймой пушистых ресниц. Макс, как подлинный городской житель, до сих пор корову вблизи видел только в кино и оторопел от того, как ловко Зина колдовала вроде бы хрупкими и изящными руками.
– Ты чего, будешь теперь и за коровами ухаживать? Мало тебе было детей? – брякнул кто-то из-за спины, но она спокойно продолжила свою работу.
