Соседка деликатно кашлянула и мучительно выдавила из себя:
– Мой муж тоже вчера не прошёл фильтр. Он не звони и не писал, а просто не вернулся домой, – и она подозрительно шмыгнула носом, а сзади чуть расступились, шарахнувшись как от чумных.
– Может быть, нашёл другую, – Леся подчеркнула намёк интонацией, заставив бедняжку дрожать, – более приятную компанию. Такое бывает, милочка. Не стоит лезть в чужие разговоры, кстати. Мы вас не приглашали.
– Он не мог, – беззвучно прошептала женщина.
– А у меня дочь, – с печалью поделился мужчина в пальто, – и она непременно хотела сходить вчера, как только откроют. У них ранний доступ из-за того, что крупное производство, а она контролёр. Обещала дать знать, как закончит. Молчит. Никогда такого не позволяла себе! Уверен, что-то случилось. Ваш хоть что-то нацарапал в телефон.
– Вы зачем разгоняете всякую чушь? – негодовала Леся. – Как вам не стыдно?
– И что думаешь делать? – протянул Макс, оценивая нового собеседника, сжимающего поручень до белых костяшек.
– Как – что? Приеду к ним и всё объясню. Они не могут быть дикарями, там такая сложная внутренняя организация! Я читал замечательную статью про них у одного психолога… Точно поймут.
– А я вот что-то не уверен в нашем маршруте, – Макс почесал затылок, – больно сладко поют. Не надо нам туда…
– Макс, ты меня специально дразнишь? Выводишь из себя? Хочешь провала теста?
– Послушайте, мама, Леся. Мы сейчас выходим на ближайшей станции и едем домой. Без обычных пререканий, ясно?
Макс подхватил девушку под руки, но она вырвалась, вернее сказать – пихнула в бок другого соседа, грузного старика, тут же изобразившего отсутствие интереса к разыгрывающейся сцене.
– Я не вернусь обратно, Макс! Если ты не хочешь идти со мной, дело твоё, а я пойду, – и Леся горделиво задрала нос.
– Макс, – Марина мягко коснулась плеча сына, – не ссорьтесь. Выйдем на воздух и там обсудим.
– А нечего решать! – Леся сузила красивые глаза, – Я иду. А ты, Макс?
Максу всегда нравилась норовистая, горячая Леся, заставляющая укрощать себя снова и снова, но сейчас ему остро захотелось, чтобы она в кои-то веки послушно последовала за ним по пятам.
По вагону прокатилось нестройное шушуканье, приправленное страхом – люди не просто были напряжены из-за неизвестности, они получили недвусмысленное подтверждение неясным слухам, отчасти придавленным отключением связи в Москве и бог знает где ещё, но всё равно процветающим. Вокруг их троицы и двух других участников перепалки мгновенно образовалась пустота, словно прикосновение к пережившим отрицательный результат фильтрации близких могло быть заразным.
Все ехали в одно место, с одной целью, и боялись тоже одного – сгинуть, если тестирование выявит отсутствие требуемых маркеров. Что конкретно нужно «новым», никто не знал, а от этого делалось только хуже.
Вагон начал замедляться перед станцией и всех качнуло, а несчастная лохматая женщина ухватила Макса за рукав и тут же пробормотала извинения, встретившись с открытым Лесиным неодобрением. Покрасневший от гнева Макс решил чуть отложить укрощение своей девушки и примирительно сжал Лесино запястье, а другой рукой потянул к себе мать и людской поток вытеснил их к эскалатору, где пассажиры вынужденно заполняли каждую ступеньку.
Масштаб происходящего наверху потряс их воображение. На площади затейливо извивалась огороженная металлическими заборчиками очередь, уходившая в глубь легендарного детского магазина, теперь полностью выпотрошенного и превращённого в центр фильтрации по району. Куда дели игрушки и всё прочее, никто не знал, но Марина слышала, как детишки во дворе уже мечтали о новых, неведомых развлечениях, будто бы обещанных в будущем обитателями кораблей, зависших над Москвой и другими крупными городами – об этом с придыханием рассказывали ошалевшие эксперты, пока телевидение не перешло в режим повтора одного и того же сообщения.
