Девочек спасла незнакомая молодая женщина. Она кинулась на детей, вытолкнула их вперёд, но сама оказалась под колёсами злосчастной машины. Женщина потеряла сознание, у неё явно были какие-то тяжёлые травмы. Вскоре её забрала «Скорая помощь».
Поля так растерялась от испуга, ужаса, что не догадалась любым способом выяснить личность спасительницы. Её раздирали противоречивые чувства: к счастью, дети живы, и радость от этого на время перекрыла внимание к незнакомке. Неизбывная благодарность (в вместе с ней и чувство вины) придёт позже. Когда «Скорая» уехала, Апполинария нашла маленькую книжку на французском языке, оборонённую незнакомкой. В книгу была вложена фотография спасительницы, ставшей почти иконой для моей семьи.
Подумать только, если бы не эта женщина, скорее всего, не было бы в живых ни Вали, ни моей мамы, а значит, и меня. И этой истории тоже не было бы.
Апполинария всю жизнь промучилась неизвестностью: выжила ли тогда их «Ракель»? Она пыталась её найти, чтобы сказать ей спасибо, вернее, СПАСИБО. Но разыскать так и не смогла. До самой своей смерти бабушка надеялась снова увидеть эту смелую, отчаянную женщину, не испугавшуюся смертельной опасности ради совершенно не знакомых ей детей. Если есть на земле ангелы – то один из них «наша Ракель»…
Я перевернула фотографию самой отважной женщины на Земле. Там игривым почерком резвилась строчка: «За встречу бокал всегда слишком мал!» И неразборчивая подпись. Всё. Такая яркая история, и так мало слов о главной героине.
– А книга сохранилась? – уточнила я у Вали.
– Мамочка попросила положить эту книгу с рядом с ней, чтобы на том свете с её помощью отыскать «нашу Ракель», когда она там окажется. Или если она уже там…
Я отнесла фотографию в Валину спальню и бережно закрепила на прежнем месте, на зеркале старого трюмо. Невероятная история невероятной женщины. И все же – такая реальная…
Для воплощения помолвочной задумки мне был крайне необходим кой-какой реквизит, который следовало прикупить. Где? Местный сельмаг являл собой обветшалую хижину, внутри которой громоздились допотопные витрины со скудным ассортиментом товаров первой необходимости, оборудованной техникой конца прошлого века: механические весы с гирьками, тяжелая металлическая касса, грохочущая, как бронебойная машина, и только калькулятор был новенький, что казалось странным, куда гармоничней в данный набор вписывались бы старые деревянные счёты. Заведовала этим чудным уголком местечковой торговли Марья Потаповна – женщина колоритная, дородная, с мясистым носом и пергидрольными волосами под неизменно белым колпаком. Казалось, и обстановка, и атмосфера этого магазина вкупе с отчётливо персонажной внешностью торговки навязывали нам ожидание того, что Марья Потаповна непременно окажется вредна, зычна и своенравна, как все советские продавцы. Но как же приятно мне было удивиться, получив в этом магазинчике поистине европейское обслуживание, перед которым меркло и даже стиралось впечатление и от ужасного выбора продуктов, и от внешнего вида торговой точки… Марья Потаповна обращалась ко всем на «вы», с любовью заворачивала в вощёную бумагу каждый купленный кусок, упаковывала в шуршащий розовый пакет («Ой, сколько я добивалась от хозяина этой малости! Но ведь на спичках же экономит», – понуро жаловалась она) и подавала покупателю таким славным и мягким жестом, что казалось – вместе с покупкой она передаёт кусочек света и радости.
