Ребята засмеялись.
– Не знаю, просто у меня такое чувство, что мы смотримся как-то… правильно, что ли. – Я почему-то представил себе старую пленочную фотографию. – Да вы сами посмотрите. Есть в нас что-то такое, да? Только вот я не могу понять, что именно.
– Все очевидно. – Сара напряженно смотрела вдаль. – Нас всех связывают нерушимые узы.
– Какие? – Я нахмурил брови.
– Молодость, Дем. И мы не позволим ей незаметно ускользнуть сквозь пальцы.
В следующее мгновение меня вновь прожигали глаза-сапфиры, а краешки ее губ, у одного из которых болталась незажженная сигарета, тянулись к небу. Я достал зажигалку и дал Саре прикурить.
– Аминь, чуваки. – Эдо отхлебнул пивка и откусил половину сэндвича. – Кейти, твои бутеры – сплошной кайф.
– Это всего лишь кусок ветчины между двух тостов. Так даже ты сможешь, – заскромничала блондинка.
Наполняя желудки законсервированными дарами яблонь, мы нашли друг друга в социальных сетях и обменялись впечатлениями о прошедших днях – а еще о целой жизни до. Девушки тоже учили чешский в Праге. Но в отличие от меня, Сара с Кейти поступали в Градец намеренно, поэтому не разделяли моей тайной тоски по средневековым площадям, красным крышам и промозглым набережным.
Растянувшись во весь рост и плотно прижавшись друг к другу, мы уместились на островке из полиэстера посреди еще зеленого, почти бескрайнего моря, и болтали обо всем и ни о чем. Ладонь Сары рисовала причудливые узоры в непростительной близости к моей; клянусь, наши атомы уже взаимодействовали. По другую сторону мира не спеша проплывали кудрявые белоснежные гиганты, временами воруя солнечный свет. Я завидовал их свободе, но и они наверняка завидовали нам. Как-то все подозрительно легко. Я реально валяюсь на травке в окружении практически незнакомых людей, пока мы гадаем, на кого из нас смахивают эти чудные облака? Я оглядывал ребят и вслушивался в их голоса, которые казались совершенно реальными. Именно этого мне и хотелось, когда я недавно прощался с Прагой. Чтобы классные люди нашли меня и сделали своим другом: потому что увидели во мне себе подобного, – и тогда пережить лучшие годы в захолустье стало бы чуточку проще. «Буду почаще мечтать», – пообещал я себе, словно и без того не пытался улизнуть в мир фантазий при любой возможности.
Неугомонная Кейти захотела проверить, что скрывает линия горизонта, а оживший Эдо решил к ней присоединиться, покончив с остатками хмеля. Вечерний сумрак медленно размывал их бегущие силуэты на фоне фиолетового солнца. Оставшись наедине с Сарой, я постарался не позволить тишине стать неловкой. Неловкого меня ей вполне хватало. Мы касались друг друга плечами и щурились от закатных лучей.
– Почему ты нас позвала? То есть, спасибо, конечно, что вытащила из дома. Здесь очень красиво. Но все же. Не думаю, что мы с Эдо единственные, с кем ты успела познакомиться.
Я припомнил парня, налетевшего на меня в дверях «Парадайза».
– Не единственные. – Ее дыхание долетало до моего лица. – Просто из всей местной толпы вы двое кажетесь мне наименее посредственными. А разве не это самое главное в людях?
– Эм, да, вполне может быть.
Я неуверенно кивнул; ее пухлые губы то и дело отвлекали меня от ее слов.
– Кейти вы, кстати, тоже понравились. А еще, как ты и сам заметил, мы можем неплохо спеться. Конечно, если никто ни в кого влюбиться не вздумает.
Не знаю, передавало ли мое выражение лица мысли, но я был уверен: Сара говорила вовсе не об Эдо или Кейти.
