Кто останется в хронике - страница 2

И задала глупый вопрос, не знаю зачем:

– Кто это?

– Амирр, глава Совета, вы не знаете что ли? Они часто сюда приходят с Тарой Арравин, говорят, начали связывать себя узами… Вам помочь найти ваш столик?

– Нет, спасибо.

Я ещё раз взглянула на них. Как там в романах? Он должен был почувствовать мой взгляд и обернуться? И сказать, что это всё нелепая случайность? Что он не нашел так быстро себе демонессу, полную мою противоположность? Что это всё слухи, нелепейшие слухи?

Он не смотрел в ту часть зала, где была я. Моя магия была для него пустым местом, а люди ему были безразличны.

Мне хватило ума тогда просто исчезнуть. Больше не бежать к нему с истериками, не возвращать шкатулку с некрасивыми сценами, не плакать, не смотреть с укором.

В один миг сердце разбилось, но оно, глупое и наивное, всё равно не сразу осознало всё случившееся.

Темная буря затаилась в груди и периодически выскальзывала темными вихрями. А по-человечески просто очень сильно болело в груди, так, что нельзя было продохнуть. Как будто в ней образовалась дыра, словно невидимая рука схватила всю радость, надежду и наивную любовь и вырвала из груди.

Поначалу любовь ещё оставалась – другая, извращенная, некрасивая. Она прочертила когтями в душе полосы ненависти, залила едкой кислотой ревности, посыпала солью отчаяния.

Как я себя тогда собрала? Где нашла гордость больше не искать встреч? Как смогла преодолеть эту тягу, которая магнитом тянула к нему в надежде, что мне почудилось то теплое чувство в его глазах, направленных не на меня?

Хватило ума.

Время не только лечит, но и расставляет всё по своим местам. Сколько времени уже прошло, а любой человек и нечеловек знает, как зовут суженую Раяна Тардаэша. Тара Арравин.

Говорили, что она – истинная суженая с самого его рождения, но тяжелые испытания и сложность в покорении огня отсрочили их союз, завязанный на огненной магии и изначальном предназначении. Говорили, что предназначение – это не фиктивный союз дабы исполнить родовую волю, а порождение исходной магии демонов, которая и составляет их суть. Они были созданы друг для друга – судьбой ли, богами ли, Темной или Светлой матерью, и это великое счастье. Так говорили.

А темная сила сжирала меня заживо, заставляла гореть в черном огне бессилия, и стала моей правой рукой, моей левой рукой, самой моей сутью.

Все краски мира словно бы выключили, и я увидела его изнанку – нелюбимых и нелюбящих, преданных и брошенных, покинутых и обуянных горем. Они были везде, в каждом доме была своя тайна, в каждом человеке жила эта тьма.

Я могла её вызвать и могла её усмирить. Только в себе убирать её зельями не захотела. Она – и есть я, она сделала меня такой, какая я есть – истинно Темной.

Спустя несколько лет боль ушла, дыра в сердце как будто бы перестала существовать.

Я научилась уважать чужой выбор.

И я научилась уважать свою жизнь и строить её так, чтобы заниматься любимым делом.

Этим мир был чужим и родным одновременно – я поняла это, когда не смогла больше жить в своем. И решила, что если я хочу освоиться в этом мире, надо начинать… жить. День за днем. Месяц за месяцем. Строить по крупинкам новую жизнь и занимать своё место среди чужих.

Разбудил меня стук в дверь.

Оказывается, я задремала на диване под мерное потрескивание огня. На деревянном столе покоился недопитый стакан с травяным отваром. Правая рука занемела, я облокотилась на неё и сама не заметила, как прикорнула после бессонной ночи и утра. Даже не переоделась после прогулки по Серебряному лесу: тот же длинный темно-синий сарафан, расшитый золотой вязью у подола и у горла, черный пояс, весь в охранных символах, белые рукава нижней рубашки, единственные без заговоренных знаков.