То ли от свежего воздуха, то ли потому что я без остановки трясла коляску, Ева все-таки уснула. Я продрогла до костей, у меня окоченело лицо, я мечтала вернуться в тёплую квартиру, но мужественно продолжала гулять. «Младенец должен как можно больше спать! Во сне формируется мозг!» Откуда-то в памяти всплыли эти фразы, и именно в таком категоричном тоне, а значит, я должна терпеть холод, лишь бы это принесло пользу Еве.
Какая-то дорого одетая женщина в возрасте подошла к нам. Ее глаза скрывали очки с затемнёнными стеклами, совершенно неуместные в ноябре.
– Ой, это у вас девочка? Какая хорошенькая! А сколько ей месяцев? – допытывалась она.
– Полгода, – сквозь зубы процедила я.
– А как зовут?
– Наташа, – почему-то соврала я.
Хотя нет, знаю почему. Я считаю, что имя человека сакрально, его нельзя говорить кому ни попадя, и я лично терпеть не могу, когда кто-то узнаёт, как меня зовут, в обход моего желания. Когда я, например, звоню на горячую линию банка и искусственный интеллект, определив мой номер, говорит: «Здравствуйте, Людмила Анатольевна!» – мне становится не по себе. Какого черта робот знает обо мне такие интимные вещи?!
– Ой, Наташенька, как мило. Так сейчас редко называют девочек, насколько я знаю, в моде имя Ева…
– Угу, – пробурчала я, сохраняя бесстрастное выражение лица.
– А она на грудном вскармливании? Сейчас рано отнимают от груди, а ведь материнское молоко очень важно для развития ребёнка…
Назойливая пенсионерка начала меня раздражать, я боялась, что Ева проснётся, поэтому развернула коляску и пошла в другую сторону. Но женщина не отставала.
– А ей не холодно? – Она протянула руки к девочке.
– Не трогайте ребёнка! – взвилась я.
Рекс, только что сидевший в кустах, мгновенно оказался рядом и с лаем кинулся на женщину. Дама отпрянула.
– Да я только хотела поправить одеяльце, ребёнок мёрзнет, – обиженно сказала она. – У меня самой трое внуков.
Я поспешила прочь. У меня и так забот хватает, вот уж не думала, что придётся еще отбиваться от сумасшедших тёток на улице. Господи, дай мне сил пережить этот день!
На обед я намешала Еве молочную смесь, однако она категорически отказалась есть.
– Что тебе не нравится? Она точно такая же, как утром. Вот, видишь, на банке написана инструкция, я делала в точности по ней. Ну давай, поешь хоть немного!
В ответ Ева закатила очередную истерику. Я уже просто не знала, как впихнуть еду в несносного ребёнка. Взгляд упёрся в баночки с детским питанием.
– А что у меня есть! – загадочным голосом сказала я. – Смотри, какая красивая баночка! Что это, знаешь? Яблочное пюре!
Мне удалось привлечь внимание девочки, и я стала на ходу придумывать сказку:
– Яблочко росло в альпийских садах, зайчик увидел яблочко и захотел подарить его девочке Еве. Но яблочко росло высоко, зайчик не мог достать, поэтому он попросил птичку: «Птичка, сорви яблочко для девочки Евы!» Птичка сорвала яблочко и передала его зайчику. Зайчик отдал яблочко оленю, олень прицепил его к своим рогам и прискакал в Москву, чтобы Ева могла покушать! Ах, какое вкусное яблочко! Какое сладкое!..
Ева отпихивала ложку с пюре и плевалась, поэтому половина содержимого банки оказалась на полу. Но каким-то чудом мне удалось положить капельку ей в рот, девочка на секунду замерла и, распробовав новую еду, заулыбалась.
– Ага, понравилось! Конечно, это же вкусное яблочко! Специально для нашей Евы зайчик передал!
