– Точняк! – сказал Жома сплюнув. Жома сидел на карачках демонстрируя, всем проходящим мимо скамейки, самодельную надпись «Kiss», сделанную на куртке, и оголившуюся спину, переходящую в плоский зад.
– А на хера мне это? Пренебрежительно сказал Иван. Сама, иди и сосись с этой… с этой лягушкой! Гы…
– Точняк, Марин! – опять сплюнув отозвался Жома.
– Жома, харе стрелки переводить! Огрызнулась Марина в сторону Жомы и повернувшись к Ивану глядя прямо ему в глаза выразительно сказала:
– Спорнём, что не сможешь!
Компания снова одобрительно загудела.
– Ну, что Ванек, слабо? – игриво подначила одна из девиц с коленки длинного парня которого все звали Варлавова. Потом она «замахнула» из горла и причмокнув сказала:
– Горько!
Все заржали, а потом долго скандировали: – Горько! Горько! Горько!
Иван переждал, когда все наиграются в «свадьбу» и хитро прищурившись спросил:
– На чё спорим?
– Да хоть на что… – и Марина, встав с его коленок, картинно развела руками.
– Давай на трах! – сказал Ваня, глумливо улыбаясь.
Все радостно взвыли.
Иван уже чувствовал себя победителем в этой игре «на слабо», но тут Марина тихо и отчетливо проговорила:
– Спорнём! – и протянула руку.
Все затаились, ожидая ответа Ивана.
– Точняк зассыт! -подал голос Жома.
Ваня посмотрел на старушку на Марину и сказал:
– Спорим! – крепко ухватив её за руку.
Жома от радости аж подпрыгнул. Затем он под громкие крики и улюлюканье «разбил» спорящим руки.
Иван взял бутылку у девицы, сидящей на колене Варлавовы, одним махом допил содержимое и отправив уже пустую посуду с этикеткой «Кагор», в стоящую рядом урну. Решительно перешагнул «сад плевков» сделанный Жомой и пошёл к ничего не подозревающей старушке – лягушке. Подойдя к скамейке Ваня не раздумывая притянул сухопарую старушку к себе и жарко поцеловал её шамкающий беззубый рот…
– Как это называется?!
– Я здесь ни причём!..
– А кто причём? Что мне теперь делать?
– Я всего то…
– Хватит оправдываться! Виноват?
– Виноват, но я…
– Ты прекрасно знал, что Анна Сергеевна должна была скончаться через три недели в три часа тридцать минут по Москве! А в итоге…
– Я отошёл-то всего на минутку…
Архангел Гавриил захлопнул книгу давая понять, что разговор окончен и строго посмотрел на ангела-хранителя Анны Сергеевны, тот виновато опустив крылья смотрел на проплывающие внизу облака.
– Уходи с глаз моих – сказал Гавриил и перевёл взгляд на Анну Сергеевну. Точнее на светящееся облачко души которое висело рядом.
– Анна, подойди ко мне, – облако послушно подплыло.
– Наша вина, не доглядели! Проси, что пожелаешь, по возможности исполню…
Прошло двадцать лет и Иван Фабрицкий шёл через тот самый парк где он, будучи семнадцатилетним ПТУшником насмерть зацеловал ни в чем не повинную старушку.
Убийцу не искали, так как Анна Сергеевна была уже в преклонном возрасте и смерть её казалось вполне естественной. Но Ваня, чувствуя свою вину за содеянное ушёл из своей развеселой компашки, потом из ПТУ и сразу попал в армию. Отслужив поступил в политехнический институт, по окончании устроился на завод инженером и все бы ничего только вот с женщинами у него были постоянные проблемы. То они были очень глупые и это быстро надоедало Ивану, то наоборот, слишком умные, тогда бросали его…
Парк, как и двадцать лет назад печально ронял желтые листья, молодёжь шумно резвилась, пенсионеры с лыжными палками занимались Sauvakävely или проще говоря северной ходьбой, а мамочки степенно катили разноцветные коляски с мирно спящими малышами.
