“Не в ночной же сорочке я буду целый день лежать! – заявила она Лизе тогда, когда ее перевезли из больницы. – Хватит, пора приводить себя в нормальный вид.”
Дома же Лиза всегда помогал надевать ей кофточки. Благо их хватало. “Хорошо еще, бабуля юбку надеть не требовала, – радовалась девушка. С нее станется!”
Так что и сейчас тонкая блузка вмиг промокла от горьких девичьих слез.
И пока Лиза выплакивала всю свою боль, все свое отчаянье, Софья Ивановна не прекращала прижимать ее к себе.
“ Девочка моя бедная…Действительно, вот угораздило ее влюбиться в этого Дениса, – думала пожилая женщина. Впрочем, нужно еще узнать, что это за фрукт такой. Стоит ли он любви моей Лизоньки?” – и мысли Софьи Ивановны тотчас приняли совсем другое направление.
Когда же Лиза наконец устала рыдать и затихла, а потом подняла зареванное лицо с красным, распухшим носом, то увидела сузившиеся зрачки Софьи Ивановны.
– Бабуля, ты что задумала? – пробормотала девушка и внимательно посмотрела на нее.
– Так, Лизонька. Пойди умойся и принеси мне наконец нормальную ночнушку. Блузка пришла в полную негодность, – скомандовала Софья Ивановна.
И Лиза еще раз утвердилась в своем наблюдении.
Бабуля точно что-то задумала. На душе вдруг стало тревожно. Тревожно и чуть-чуть радостно. Лиза сама не понимала, почему. Ведь ничего же не изменилось. Но вот когда у ба становился вот такой вот вид…Прямо скажем, валькирии, выходящей на тропу войны, ей становилось несколько не по себе.
Софья Ивановна была человеком прямым. Не любила всяких там подковерных игр и не терпела разного рода интриг. И в то же время не была чужда дипломатии. Иначе бы с таким-то характером ей на кафедре не удержаться.
Лиза еще раз шмыгнула носом и прогундела:
– Нет, ты скажи мне, что задумала!
Но Софья Ивановна только рукой махнула:
– Умойся, Лизонька. И рубашку скорее давай. Остальное потом расскажу.
Что Лизе оставалось?
И хоть нетерпение терзало ее со страшной силой, а пришлось Лизе и умыться и, конечно, привести бабулю в надлежащий вид.
И вот, когда свеже умытая Лиза переодела в сухую сорочку Софью Ивановну, та наконец сказала:
– Есть, Лизонька, у меня одна мысль. Но пока я тебе ничего говорить не стану. Покумекаю еще, поразмышляю, – и Софья Ивановна заговорщески подмигнула внучке.
Лиза невольно заулыбалась. Такой довольной и сразу вдруг помолодевшей показалась ей бабуля.
Значит, идея, пришедшая в ее неуемную голову наверняка стоящая.
Ведь Лиза не раз видела такой Софью Ивановну. Да чего только стоил тот случай, когда у них в поездке неожиданно стащили кошелек - Италия, мама миа! - и как быстро бабуля нашла выход из положения.
Конечно, знание языка тому тоже способствовало. Но ведь она почти и не растерялась.
И владелец кафе, в котором они обедали, сразу пошел ей навстречу.
Но то неоплаченный обед, а то - Денис Павлович! Это ж совсем другое дело. Тут отношения, а не какие-то там полторы сотни евро.
Хотя, конечно, полторы сотни евро это для них были приличные деньги. Даже очень.
Но тут… Тут - любовь…
Лиза опять вздохнула и глаза ее потускнели.
– Лизонька… А иди-ка ты спать, внученька, – вдруг мягко сказала Софья Ивановна. – Утро ведь вечера мудренее. Не зря так говорят, – и быстренько выпроводила Лизу из комнаты.
Софье Ивановне нужно было подумать. А хорошо ей думалось только в одиночестве.
Пожилая женщина закрыла глаза и стала глубоко и размеренно дышать.
