Мы с Жераром не говорили о том роковом дне, который навсегда изменил нашу жизнь. Вместо этого мы мечтали о светлом будущем. Когда лечение закончится, Жерар хотел поехать на море. Как мы планировали сделать это с родителями. Но по разным обстоятельствам эта поездка откладывалась, и я сомневалась, что у нас в ближайшем будущем получится ее реализовать. Но поддерживала Жерара в его желаниях.
Он хоть и старше меня, но из-за своей болезни остался где-то в подростковом возрасте, и на многие вещи смотрел глазами юноши. Он даже не знал, сколько стоит хлеб, откуда ему знать, сколько стоит отдых на море?
Я вошла в кабинет Ивана Степановича и села напротив него на стул. Ему около пятидесяти, невысокого роста, плотного телосложения, с круглым лицом и носом-пуговкой. На нем как-то держатся очки и взгляд из-под них выглядит мудрее.
– Здравствуйте, Валерия Сергеевна. Спасибо, что быстро откликнулись на мое приглашение.
– Конечно. Как же иначе? Что с Жераром? Ему хуже?
– Нет, в целом состояние стабильное, он борется, и мы замечаем положительные тенденции в его поведении и психосоматике. Но есть один немаловажный момент, который может повлиять на результат всего лечения. И все это окажется бесполезным, если не принять дополнительные меры.
Я нахмурила брови и приготовилась выслушать самые неутешительные заключения. Интуиция подсказывала, что речь пойдет о дополнительных услугах, и на всякий случай воспроизвела в памяти остаток на своем счете, чтобы понимать, хватит ли мне средств их оплатить.
– Как вам известно, – продолжил Иван Степанович, – у вашего брата в результате некогда перенесенной им травмы ноги образовалась хромота…
– Да, конечно, я помню о ней.
– Ваш брат затруднился ответить, проводилось ли какое-нибудь лечение для устранения этого недуга. Что вы знаете об этом?
– Когда все это произошло, мне было всего двенадцать лет. Я не могу отвечать за тот период. Но припоминаю, что бабушка водила его к какому-то врачу на консультацию. Жерар жаловался на боли в колене и при смене погоды он ее особо остро чувствовал. Но потом с ним началась все эта беда с наркотиками, и проблемы с ногой отошли на второй план, он не говорил о ней…
– Ясно. Дело в том, что она тревожила его все эти годы, и в каком-то плане наркотические вещества, которые он принимал, позволяли ему отключиться от боли и утихомирить ее. Это конечно ошибочное восприятие, но реальность такова, что если не вылечить ногу, то все наше лечение не даст положительного результата.
– Я поняла. Что нужно делать?
– Пока он здесь, мы проведем ему терапию, попробуем купировать боль, но у нас нет специалистов, которые бы углублённо занимались этим лечением. Нам придется пригласить их извне, и как, вы понимаете, это не входит в общую стоимость лечения.
– Да, понимаю. Сколько?
– Оплата будет по факту прихода такого специалиста. Пока можно внести аванс, а в конце лечения мы сделаем перерасчет. Остаток вам вернут. Если будет перерасход, придется доплатить. Я напишу вам все цифры. Но это еще не все. После нашего стационара вам надо будет всерьез заняться его ногой. Причины я уже объяснил.
– Где это можно сделать? Это платно?
– Можно и бесплатно. Но очереди и все такое… Сами понимаете, промедление – не ваш союзник. Я бы рекомендовал вам обратиться в частную клинику.
– У нас в городе есть такие?
– Есть. Но я не могу сказать, как хорошо они лечат. Но знаю, что в Москве и Санкт-Петербурге есть первоклассные специалисты по лечению опорно-двигательного аппарата.
