Но едва голоса смолкли и все поднялись из-за стола, он увидел ещё кое-что, что-то, что ужаснуло его ещё сильнее. Словно ножом резануло его по глазам. Он увидел, как она прощается с учителем, склонившись перед ним и касаясь его руки, но видел он, и как учитель наклоняется к её лбу для поцелуя – совсем не так, как он делал это раньше.
Может быть, глаза обманывают его? Но нет! Он видел, как учитель прикасается к ней, и как она поднимает глаза и смотрит в глаза учителю, и как улыбается с какой-то хитринкой. Как опускает глаза и смотрит вниз и снова, как будто исподлобья, поднимает взгляд вверх.
И как учитель улыбается ей – не той открытой и радушной улыбкой, которой улыбается всем ученикам, а тоже как будто немного сощурив глаза.
Он в ужасе отвернулся. Он не мог более этого видеть! Он выскочил из дома, оттолкнув самого учителя и не заметив этого, и бросился в город. Сейчас же, сейчас же купить подарок и бежать к ней! Сейчас же положить конец этому!
Он добежал до городской площади, когда сумерки уже совсем спускались на город, и торговцы закрывали свои лавки. Опустошал свой прилавок и ювелир.
– Постой! – крикнул он ювелиру. – Дай взглянуть на твои товары!
Но ювелир, коротко обернувшись, только сказал ему: «Прочь, бродяга!» – и продолжил собираться.
Глаза у него блестели ярче, чем камни в руках ювелира. Он не слышал оскорблений в свой адрес и всё бегал глазами по украшениям, не в силах найти то, что было бы достойно той, которую он любил. Наконец взгляд его остановился на одном ожерелье.
– Скажи, торговец, какова его цена? – спросил он, но тот только повторил:
– Пошёл прочь, бродяга, тебе никогда не купить его.
– Сколько? – повторил он.
Тут ювелир пришёл в ярость и оттолкнул его с такой силой, что он упал в самую грязь. Не пытаясь подняться, он ещё раз спросил:
– Сколько?
– Тебе придётся продать свою душу, чтобы купить его! – усмехнулся ювелир.
– Сколько? – повторил он снова голосом, он волнения переходящим в шёпот.
Ювелир замер и, едва повернув голову, ответил:
– Тридцать. Это лучшее моё ожерелье. Оно стоит тридцать серебряных монет.
Тогда он встал из грязи, отёр лицо ладонью и сделал несколько шагов вперёд, приблизившись к ювелиру вплотную. Он поднял на него глаза и посмотрел таким взглядом, что ювелир отшатнулся.
– Отложи свой товар, торговец, – сказал он. – Я вернусь за ним завтра.
I want to know God’s thoughts…
The rest are details.
Einstein
***
Уже тогда было бессмысленно отрицать, что плотность населения на планете росла катастрофически. Даже простейшие расчёты показывали, что пройдёт всего несколько веков, прежде чем перенаселение погубит планету. Проекты по расселению появлялись ежегодно: предлагалось осваивать соседние планеты и их спутники, запускать искусственные спутники и создавать на них условия, пригодные для жизни, – но всем было понятно, что ни одна из этих идей не жизнеспособна.
Собственно, к планете, которую можно было бы использовать для расселения, предъявлялось ровно два требования. Во-первых, она должна быть достаточно недалеко, чтобы человеческой жизни было достаточно, чтобы долететь до неё, освоиться и завести потомство. Во-вторых, она должна быть пригодна для обитания. К сожалению, ни одна из доселе открытых планет даже приблизительно не удовлетворяла этим требованиям. Я говорю «приблизительно», потому что параллельно с поисками планеты для расселения уже велись работы и по увеличению продолжительности жизни, и по созданию технологий улучшению климата. И тем не менее, все эти технологии занимали время – самый ценный ресурс, который у уже тогда был в недостатке.
