– На тот случай, если ты подумала что-то не то, сразу хочу предупредить – мы уже давно не дети и неприятностей не ищем, – вновь выступил Бочка. – Все наши вечеринки проходят строго на добровольной основе. Только так и никак иначе.
– А на первый раз у вас будет гостевой пропуск, – рассмеялся Шумахер. – Промотур. Не понравится – уйдёте.
– В любой момент? – уточнила девушка. Она стала догадываться, что именно имели в виду их новые друзья под «очень закрытой» вечеринкой.
– Можете вообще не приходить.
И снова – небрежный тон, призванный рассеять малейшие сомнения в том, что что-то может пойти не так. И тактика принесла плоды: тон девушки стал мягче.
– Много людей принимает участие в вашем… косплее?
– Нет, – тут же ответил Бочка. – Это очень закрытая вечеринка.
Слово «очень» он выделил так же, как друг.
– И там…
– И мужчины, и женщины – всё как положено.
– А что за косплей?
– Он посвящён одному древнему культу.
– Шаманизм?
– У вас будет гостевой пропуск – увидите сами. – Шумахер выдержал чётко выверенную паузу и, глядя на Ляпу, закончил: – Или не увидите.
После чего взял в руки чашку с остывшим кофе и перевёл взгляд на улицу, разглядывая проезжающие по Киевской автомобили.
– И когда будет… карнавал? – тихо спросила Света.
– Завтра.
– Уже завтра?
– Завтра тринадцатое, – ответил Шумахер так, словно это всё объясняло. Ответил, продолжая смотреть через витрину на улицу.
– Но ведь не пятница, – пошутила девушка.
– Шабаш тринадцатого – что может быть лучше?
– Настоящий black sabbath, – усмехнулся Бочка.
– Шабаш?
– Интересно, правда?
Света вновь посмотрела на Ляпу, тот ответил долгим взглядом и пожал плечами:
– Если не понравится – уйдём.
Девушка, очевидно, пребывала в затруднении, поэтому давить на неё не стали.
– У вас гостевой пропуск, – напомнил Бочка, подозвал официантку и заказал два кофе – себе и Шумахеру. Извиняющимся тоном объяснил: – Нам ещё нужно поговорить.
И улыбнулся, показывая, что разговор окончен.
Теперь всё зависело от Ляпы.
Которому очень хотелось стать своим.
Тем не менее, когда ребята ушли, Шумахер скомкал салфетку и угрюмо бросил:
– Ты рано их отпустил.
– Продолжив давить, мы бы всё испортили, – хладнокровно ответил Бочка.
– Откуда ты знаешь?
– Наблюдал за девчонкой.
– Ты как чёртов Шерлок Холмс!
– Я как чёртов здравомыслящий парень, у которого нигде не свербит и он способен мыслить здраво, – с прежним хладнокровием произнёс Бочка.
– У кого свербит?
– У тебя.
– С чего ты взял?
– С того, что ты на Свету запал, вот и прыгаешь вокруг неё, как ошалевшая горилла.
Бочка ждал, что друг начнёт отнекиваться, но Шумахер неожиданно замолчал, вновь потаращился на улицу, словно ожидая, что по ней проедет знакомый, а потом спросил:
– Заметно?
– Мне – да. А Ляпа, похоже, ни черта не видит.
Шумахер побарабанил пальцами по столешнице и усмехнулся:
– Ляпа хочет в нашу компанию, думает, мы ему в жизни поможем.
– Я понимаю.
– А Света классная…
Стройная русоволосая красавица с высокой грудью и ямочками на щеках. Юная, но уже сформировавшаяся, с большими лучистыми глазами и бархатным голосом. И видно, что чистая, воспитанная в строгости, что заводило парня ещё больше.
– Даже странно, что она такому кретину досталась. – Шумахер выдержал многозначительную паузу. – Пока досталась.
Девчонка его волновала. Бочка хорошо понимал состояние друга, видел, что он не отступит, и предложил:
– Трахни её на стороне. Закружи голову деньгами, подари что-нибудь… ну, не мне тебя учить. Зачем в зал вести?
