Крячко был уверен, что у бывшего жениха девушка не пробудет и пятнадцати минут, но он ошибся, ждать пришлось долго. Когда стрелки часов пошли на второй круг, он начал нервничать, уже жалея, что отпустил девушку одну, да и вообще втянул ее в эту авантюру. Поделившись с Гуровым своими опасениями, Стас предложил сходить в больницу, проведать обстановку. Лев и сам переживал не меньше его, но решил подождать еще пятнадцать минут.
– Если в половине восьмого не появится, пойдем вместе, – решил он.
Кухарева показалась в воротах стационара ровно в половине восьмого. Крячко едва успел дверцу машины открыть, как увидел девушку, вид которой заставил его невольно отшатнуться. В ворота больницы вошла молодая цветущая девушка, сейчас же к ним возвращалась измочаленная жизнью старуха.
– Черт, говорил же – плохая идея! – в сердцах выругался Гуров, выскочил из машины и помчался навстречу Кухаревой. Подбежав, подставил девушке руку, та благодарно оперлась о локоть полковника. Вместе они доковыляли до машины. Стас уже суетился возле задней двери. Распахнув ее настежь, помог Кухаревой сесть, протянул бутылку воды.
– Попейте, Оксаночка, сразу легче станет, – заботливо произнес он.
Девушка сделала два глотка, вернула бутылку и обессиленно откинулась на спинку сиденья. Мужчины расселись по местам и молча уставились в приборную панель, не решаясь начать разговор. Так просидели минут пять. В итоге заговорила сама Кухарева.
– Пустая была затея. Глупая, жестокая и самое обидное – пустая. – Голос ее дрожал то ли от невыплаканных слез, то ли от перенесенного стресса.
– Он ничего не сказал? – решился задать вопрос Крячко.
– Ну почему же? Сказал. – Оксана сцепила кисти рук в замок, потянулась, пытаясь унять дрожь. – Столько наговорил, на добрый роман хватит. И про чувства неугасшие, и про верность, и про коварство женское. Просил вернуться к нему, горы золотые обещал, а вот про нож говорить отказался. Обозвал меня ментовской подстилкой и из палаты выгнал. Хорошо, хоть руки распускать не стал.
– Простите, Оксана, не нужно было вас в это втягивать, – тяжело вздохнул Лев. – Мы отвезем вас домой. Если хотите, бумагу выправим, освобождение от работы на завтрашний день. Отлежитесь, в себя придете.
– Вот от этого увольте! – воскликнула Кухарева. – Не хватало еще, чтобы про меня на работе судачить начали. Свою порцию оскорблений я уже получила.
– Как скажете, а то могли бы любую причину указать, не обязательно про Стаса упоминать.
– Не нужно, правда. Я на работе быстрее в себя приду, – повторно отказалась Кухарева.
Больше Гуров настаивать не стал. Завел двигатель и поехал в Подольск. Кухареву довезли до дома, Крячко проводил ее до квартиры, убедился, что та заперла за собой дверь, и вернулся в машину. В Москву возвращались с тяжелым чувством. Чтобы отвлечь друга от тяжелых мыслей, Лев начал строить планы на следующий день.
– Руки опускать рано. В конце концов, еще не все варианты испытаны, владельцы еще двух ножей проверке не подвергались. Забой – самый очевидный вариант, но далеко не единственный, – бодрым голосом размышлял он вслух. – Завтра с утра составим запрос на приятелей Забоя, может, что-то там обломится. Пройдемся по знакомым Рассуловой, страсти уже улеглись, память работает иначе. Может, кто-то вспомнит подозрительных мужчин, которые крутились возле клиники. По трупу тоже сведения обновятся. Вдруг да найдем в пропавших без вести, а определив личность, можно будет плясать от его окружения.
