– Для начала выбирайте столик и присаживайтесь, – официантка очертила в воздухе полукруг, над тремя столиками, что стояли под навесом из виноградника.
– Да что тут выбирать, сядем вот здесь, – сказала Жанна и села за стол, в начале беседки.
– Хорошо, ребятки, – ответила официантка, – Можете называть меня Настасья Филипповна, – сказала она, смахнув влажной тряпкой пыль, с клеенки на столе.
– Ничего себе! – восхитился Пит, – Наверное, Ваши родители любили Достоевского?
– Молодец, начитанный, – хитро прищурившись, ответила Настасья Филипповна, – Только Достоевского они не читали. Все проще. Отца звали Филиппом, а матери нравилось имя Настя. Про Достоевского и его «Идиота», я узнала позже, но что-то я с вами заболталась, будете изучать меню или мою родословную, ребятки?
– Настасья Филипповна, может, Вы нам сами озвучите меню или лучше посоветуйте что-нибудь вкусненькое, фирменное – попросил Пит.
– Хорошо, тогда предлагаю яичницу с беконом, французские тосты с сыром и кофе.
– Боже мой, как изысканно! – разулыбалась Жанна, – а может тогда и латте у Вас есть?
– Нет, детка, латте не делаем, но могу принести кофе с молоком.
– Так это же почти латте, – Жанна продолжала улыбаться, глядя на Настасью Филипповну.
– Почти, но на пенке все равно рисовать не умею, – Настасья Филипповна, хитро улыбнулась в ответ.
– Вы не перестаете удивлять! – сказал Пит.
Настасья Филипповна улыбалась.
– Ну, что я так понимаю всем одно и то же, только мальчик ваш что-то не разговорчив. Сынок, а ты что будешь?
– Тоже, что и все, только можно мне вместо кофе, апельсиновый сок? – спросил он.
– Это можно. Ну, ожидайте, ребятки, минут через пятнадцать подам, – сказала Настасья Филипповна, и скрылась в здании.
Через пятнадцать минут, как и было обещано, компания дружно набросилась на завтрак.
– Будет надо чего, зовите, – сказала Настасья Филипповна, уходя.
– Кафе «Подсолнух». Интересно, почему они его так назвали? – сделав задумчивое выражение лица, спросила Жанна.
– Милая, оглянись вокруг, название напросилось само собой! – ответил ей Пит.
– Да, ладно! – Жанна расхохоталась, видя, что ей удалось подшутить над мужем.
– Приятного аппетита, милая! Когда я ем, я глух и нем! – Пит картинно уткнулся в тарелку.
– А что это наш Лёвушка так задумчив?
– Я тоже глух и нем, как твой муж, – Лев улыбнулся сестре.
– Мужчины! Когда вы голодны, вы невыносимы!
– Очень даже приличный завтрак, – Пит был явно доволен трапезой.
– Кушай, кушай, муженек, потом неизвестно, когда пообедаем, – Жанна погладила Пита по спине.
Эл приближалась к заправке.
«Сколько еще шагов интересно? Может посчитать? Да какая разница, все равно назад не сверну, – Эл говорила вслух. – Дожили, разговариваю сама с собой! Ну да ничего, все равно меня никто не слышит. Эл вспомнила, что когда-то прочла в одной книге, если человек говорит сам с собой, он разговаривает со своим ангелом. В голове у нее всплыли слова “Ангел мой, лети со мной, ты впереди, я за тобой!” Интересно, а мой ангел сейчас со мной? Или он уже давно устало сложил крылья? Ей часто думалось, что удача отвернулась от нее в какой-то момент ее жизни. Эл считала, что, если она сумеет найти в памяти этот момент, она сумеет изменить свою сегодняшнюю жизнь. Точкой отсчета, Эл считала день, когда не стало мамы, но что она могла изменить в дальнейшем, найдя эту точку отсчета? Ничего. Жизнь разделилась на “С мамой” и “Без мамы”. Как счастливы те люди, у которых живы родители. Вот настоящие баловни судьбы». Эл тяжело вздохнула. «Эти люди не понимают, как им повезло. Родители это какое-то защитное, энергетическое поле. Эта такая мощная поддержка, это безграничная и безусловная любовь, на которую способны только родители, и которой Эл была лишена, вот уже восемнадцать лет. Именно столько лет прошло со дня, когда не стало и папы. А может Точкой падения, ей стоит считать именно этот день?»
