– Выйди, че ты концерт устроила.
Таня посмотрела на Юру и отрицательно покачала головой. А он не унимался:
– Поговорить надо.
Таня все еще напуганным голосом ответила несмело.
– Один раз уже поговорили. Спасибо. Уходи.
Потом какое-то время молчала в трубку и снова повторила:
– Уходи. Нам не о чем говорить.
Юра не собирался никуда уходить.
– Прости. Я не хотел тебя обидеть.
– Обидеть? Это теперь так называется? Да ты мне зуб вообще-то сломал!
– Я себя не контролировал. Ну потерял контроль. Ну извини. Ты сама виновата, зачем аборт было делать? Со мной нельзя было посоветоваться? Я что против ребенка?! Когда такое было, скажи!
Таня внезапно поняла, что бояться не надо. Ее даже разозлило его вот это вот «Ну извини…». Она выскочила из машины, пошла быстро к дому. Юра попытался ее остановить, схватил рукой за предплечье. Получилось как-то неловко, даже грубо.
Таня сверкнула на него взглядом. Юрка сразу убрал руки, даже поднял их вверх, типа, не бойся, не трону.
Таня внезапно заплакала.
– Исчезни из моей жизни. Сколько можно.
Слезы ручьем потекли из глаз, девушка пошла быстро к подъезду.
Юра так и остался стоять с поднятыми руками, в одной руке – телефон. Стоял и смотрел вслед, ее силуэт становился все меньше и меньше. Таня постепенно растворялась в темноте. Тут Юрка понял, что она не повесила трубку и было слышно, как она всхлипывает и прерывисто дышит. Уже у самого подъезда, где освещение, Таня обернулась и прошептала громким шепотом.
– Еще раз появишься, напишу на тебя заявление в полицию, что преследуешь.
Юра лишь увидел, как дверь ее подъезда захлопнулась. Вот и поговорили. А он так надеялся помириться, поговорить по-человечески. Ну неужели нельзя ничего исправить? Он стоял в оцепенении посреди пустого двора.
*
В управлении Следственного комитета небольшой кабинет с серыми стенами – пара шкафов и два стола, стоящих буквой Г. на каждом столе по компьютеру не самой современной модели, на окнах вертикальные жалюзи. В углу пристроился небольшой сейф с открытой дверцей, там папки с делами и другие документы. На сейфе огромный цветок китайской розы и графин с водой. Рядом на тумбочке вот-вот закипит чайник, здесь же наготове лежит пачка пакетированного чая, распакованная коробочка кускового сахара и пара чашек.
Когда Наташа Светлаева впервые вошла в этот кабинет, она даже немного разочаровалась. Слишком уж как-то все простенько и уныло. Но вот уже почти год, как она работает, пока, правда, в должности молодого специалиста, но кабинет становится все роднее и роднее. Наташа сидела за столом и периодически поглядывала на своего коллегу Алексея Каримова. «Да, – думала Наташа, – я молодая симпатичная девушка, с красивым маникюром, волосы в пучок, неяркий макияж, все, как я когда-то мечтала, насмотревшись сериалов. Теперь я выпускница юридического института и хотя только осваиваю азы профессии, чувствую у меня еще все впереди. Главное, себя зарекомендовать. Надо искать, рыть, и мне это нравится. Я бы даже сказала, что очень нравится!». Светлаева с довольной улыбкой на лице уткнулась в компьютер.
Алексей Каримов в свои 40 лет никаких иллюзий по поводу работы и профессии не испытывал. Он давно все изучил, узнал, имел огромный опыт и большое количество сильно запутанных, но раскрытых им, Каримовым, преступлений. Часто казалось, что врожденное чувство юмора, помогало справиться со стрессами на работе. Иначе, если обо всем этом думать постоянно и всерьез, то можно сойти с ума. А в профессии следака – это недопустимо. Нет, ну бывали, конечно, случаи. Где-то там, с кем-то там. Но в его окружении таких людей не было.
