Кто я? Священный поиск - страница 6

Все проявления любви моральны. Вы – поэт, художник, музыкант. Вы празднуете всем своим существом.

В.: Похоже, что когда я живу от мгновения к мгновению, это обязательно ведёт к интимности во многих отношениях, и в них нет сравнений и настоящих проблем. Кажется, я довольно легко влюбляюсь, и я всегда предполагал, что это просто моя природа.

О.: Вы живёте настоящим, но не в нём. Вы по-прежнему полностью отождествляете себя с различными эпизодами фильма, по-прежнему живёте в становлении, в опыте и приключениях. То, что вы называете «влюблённостью», – это привязанность к состоянию. В этом нет настоящих эмоций, нет ничего нового. Это создание безопасности для образа себя как мужчины или любовника. Зачем ограничивать себя образом? Видите ли, свет, который освещает киноплёнку, сам не имеет цвета.

В отношениях между двумя личностями, между двумя образами, есть лишь конформизм, эксплуатация и требования. Есть принуждение и насилие. В высшей интимности есть чувствительность и колоссальное ощущение красоты и утончённости. Телесные отношения – это венец физического проявления единения духовного состояния. Однако чтобы физические отношения поднялись на такой уровень, они должны возникать как спонтанное выражение двух любовников, действительно живущих в единстве.

В.: Но я ощущаю гармонию со многими людьми, и во мне есть естественный зов к её актуализации в физическом измерении. Я могу переходить от одной любви к другой с совершенной лёгкостью.

О.: Ваше тело неправильно использовалось и стало полностью обусловленным. Такое поведение – ментальный паттерн, в котором систематически подавляется различающая способность, делающая выбор. Без этого паттерна тело совершенно свободно, и возникает зрелая чувственность, в которой играет роль различающая способность, делающая выбор.

В.: Значит, когда вы говорите, что любовь не делает исключений, это не относится к интимным отношениям?

О.: Любовь принадлежит всем, но вам не обязательно подтверждать её с каждым в физическом измерении.

В.: Вы говорили, что настоящая дружба – это молчание, когда больше нечего сказать. Вы не могли бы подробнее рассказать об этом?

О.: Предположим, вы живёте с кем-то, кого по-настоящему любите. Может возникать множество мгновений, когда нечего чувствовать и не о чем думать. Есть лишь то, что вы вместе. Это часто ощущается рядом с парами, которые давно вместе. Если вы живёте с мужчиной или женщиной, наступает время, когда вы знаете всё о прошлом друг друга, и больше нечего сказать. Однако промежутки между разговорами наполнены, а не пусты, и полный комфорт в этом промежутке является фоном отношений в целом. Тогда быть вместе – это прекрасно. Всё возникает из этой тишины и вновь растворяется в ней.

В.: Могу ли я как родитель воспитывать детей так, чтобы они не отождествлялись со своей личностью?

О.: До определённого возраста ребёнок постоянно смотрит через вас, приспосабливаясь к миру. Так что вы должны быть свободны, и именно ваша свобода будет учением. То, как ведут себя родители, очень важно. Есть так много вещей, невыразимых словами, которые можно продемонстрировать через жизнь. Разумеется, в вашем способе поведения есть авторитет, но это не навязанный авторитет. Настоящий авторитет не бывает авторитарным. Он исходит из безличной мудрости, а не от личности.

Ребёнок должен понимать, что повторения отсутствуют. Мы никогда не должны фиксировать опыт. Ребёнок должен постоянно исследовать. К каждому событию нужно подходить по-новому. Это означает, что вы не подходите к своему ребёнку как к чему-то определённому, как к ребёнку, но в каждое мгновение имеете дело со всей его полнотой. Никогда не сравнивайте его с другими. Если вы считаете себя родителем, а своего ребёнка – ребёнком, он чувствует себя лишённым свободы, хотя сам может не знать, почему это чувствует. В дружбе нет ни отца, ни матери, ни ребёнка. Есть только любовь.