– Если в классе, то ладно. Это я знаю, что у тебя до меня никого не было. Тогда пусть будет Захаром. А что? Неплохо звучит. Так ты, Захар, говоришь, там дерево наполовину повалено? Не через дорогу ли перекинуто?
– Через дорогу. Оно зацепилось верхушкой за деревья на другой стороне. А на дереве рядом прикреплен кусок картона со стрелкой к вам.
Федор Николаевич удивленно сморщил нос.
– Кусок картона? Ты ничего не путаешь?
– Вот такой кусок серого картона, – Мч показал руками размер. – Всего их было три по дороге к вам. На них нарисована стрелка с надписью «Лесник».
– Любань, ты слышишь, какая чушь собачья? На картоне. – Лесник усмехнулся. – Да он же после первого дождя, как сопля, раскиснет. Не помнишь, на нем следов дождя не было? Нет? Значит, их повесили вчера, так как днем раньше был ливень. Тогда я тебе, Захар, вот что скажу. Это они специально для тебя их понавешали, чтобы ты не заблудился и вышел на меня. Тогда спрашивается, с какой целью? И почему не привезли тебя прямо ко мне или не бросили поближе, а в шести километрах отсюда, если я верно о том месте думаю? Спешка отпадает, раз было время на развешивание картонок. А почему, спрашивается, они выводили тебя прямиком на меня? Я что, им доктор или милиция? Могли и сами отвезти тебя, куда следует, а куда – им видней. Так нет, почему-то направили именно ко мне. Наверное, посчитали, что это лучше для тебя. Или, напротив, хуже, а? Это в зависимости от того, кто они. Одни и те же или разные. Я имею в виду тех, кто лишил тебя памяти и бросил в лесу, и тех, кто налепил картонок. Или это одни и те же? Вот задача, а? Вон сколько неизвестных. Ты как, в математике силен? А, Захар? А то я интегралы не проходил. Ты-то сам, что думаешь обо всем об этом?
Сумбурные рассуждения лесника были очень важны для Мч, и он боялся его спугнуть.
– Я? – не сразу отозвался он, думая, чем тут мог бы помочь интеграл. – Я… я, как вы. Вы продолжайте.
– Значит, тоже не силен, – разочаровался Федор Николаевич. – А ты, Любань?
– Я? – переспросила мывшая посуду Люба. – Я знаю только одно, что тех, кто с ним такое сотворил, надо бы поймать и самих отвести в милицию. А свозить в больницу Захара стоит. Только не в нашу костоломную. В той передаче себя не помнивший лежал в специальной какой-то больнице в Москве. Жалко, я название ее забыла.
– Значит, ты тоже против милиции. Им там такие беспамятные нужны. Убийцу Павла больше месяца ищут и никакой зацепки. А тут лучше не придумаешь. Возразить-то он не сможет. Все на него свалить можно. Нет, в милицию я его не сдам. Я его к Аристарху свожу.
– Я о нем тоже подумала, – отозвалась Люба и пояснила Мч. – Это у нас один такой знаменитый доктор есть. Лечит от всех болезней, перед которыми бессильны остальные врачи. После него люди начинают ходить, говорить и слышать. Люди болтают, его к самому Ельцину возили, когда тот ноги еле передвигал и совсем из ума выжил. Бог даст, и тебе память вернет.
– Ельцин? Это кто? – спросил Мч и, увидев, как хозяева удивленно переглянулись, добавил. – Я, ей-богу, его не помню.
– Не много потерял от этого, – буркнул лесник.
– Наш нынешний правитель, – пояснила Люба. – Никак не дождемся, когда уйдет или помрет. Такого навытворял, что не приведи господь.
Мч решил, что об этом узнает позже, а сейчас ему хотелось, чтобы Федор Николаевич продолжил свои рассуждения о происшедшем с ним, но не знал, как сказать об этом, чтобы не показаться назойливым.
