) были бедны скотом; куренному населению принадлежали лишь тощие «череды» (общественные стада) рогатого скота, маленькие «кущанки» овец и еще меньше лошадей, так что, напр., при снаряжении на службу, казак-станичник всегда покупал лошадь в табунах хуторян (т. е. богатых казаков, живших отдельными хуторами на станичных землях. –
Прим. ред.). Куренной казак, поэтому, далеко раньше казака-хуторянина стал земледельцем. Хлебопашество, при отвлечении рабочих рук пограничной, «кордонною» службою, хотя и не могло давать особенно больших материальных средств, но во всяком случае служило главным средством прокормления казачьей семьи. Кроме скотоводства, весьма важным подспорьем служили для казака рыбные промыслы. Прибрежья Азовского моря, Кубани, некоторые степные речки, лиманы и плавни были превосходными рассадниками рыбы, плодившейся здесь миллиардами. Старожилы рассказывают просто чудеса об этом. Весной, когда белая рыба – «сула» (судак), «тарань» (вобла), «чабак» (лещ), карп и пр. шла из моря метать икру в плавни, лиманы и реки, то собиралась в столь огромные стада, что ночью у берегов слышался бесконечный шум и гул, производившийся рыбой в воде; на обратном пути по таким речкам, как напр., Черный Ерок, вблизи Петровской станицы, вода выходила из берегов от столпившейся рыбы и местами, как в устье Бейсуга, у Бриньковской станицы, буквально-таки запружала речное русло, так что по рыбе, как по плотине, можно было переходить с берега на берег; в так называемых Сладких лиманах белая рыба метала в таком количестве икру, что нельзя было зачерпнуть в ковш воды без того, чтобы не захватить в него мелкой рыбешки; в некоторых речках после того, как спадала вешняя вода, в заводях оставалась «заблудившаяся рыба» и ее здесь просто руками брали, не исключая даже красных пород – осетра и севрюги; одним словом, рыболовных угодий и рыбы было так много в Черномории, что местное население не только в избытке довольствовалось рыбой, но и сбывало ее в большом количестве во внутренние части России, преимущественно в Новороссию и Малороссию, куда вяленую и соленую рыбу отвозили чумаки тысячами возов. Прибрежные озера – Ясенские, Ахтарские и Бугазские доставляли также казаку соль; обилие диких зверей делало возможным звероловный промысел, в особенности в первое время существования войска. Все это служило хорошей материальной поддержкой для казачьего населения, лишенного самого главного условия для сколько-нибудь сносной постановки хозяйства – рабочих рук, постоянно отвлекавшихся военной службой. Не будь у войска естественных богатств, беспомощному казачьему населению пришлось бы голодать и вымирать; и если, несмотря на эти богатства, бедность все-таки часто свивала гнездо в жилище казака, то это исключительно зависело от того, что казак был редким гостем дома, что постоянная военная служба лишала его возможности заниматься хозяйством.
Однако, ни шаткие экономические условия, бывшие следствием тяжелой военной службы, ни эта последняя не мешали заботиться черноморцам о своих духовных потребностях. Удовлетворение религиозных потребностей было поставлено черноморцами на первом плане; попытки дать детям образование также были проявлены казаками еще на первых порах существования войска. В этом сказались прежде всего традиции Запорожья и национальные особенности населения.
Черноморцы представляли сплошную массу малорусского племени. Старые запорожцы, составившие за Бугом ядро будущего войска, были исключительно малороссы. Последующие затем переселения в войско также производились из малорусских местностей – преимущественно из Полтавской и Черниговской губерний. Примесь посторонних национальностей в войске была поэтому крайне незначительна. Сохранились прямые документальные указания на то, что были единичные случаи поступления в казаки поляков, татар, греков, молдаван и даже евреев; впоследствии при переселениях вместе с малороссами зашло в Черноморию небольшое количество белоруссов. Но – и только. Главную подавляющую массу казачества составили малороссы, придавшие всему складу жизни чисто малорусский характер. Язык, нравы, обычаи, песни и устная народная поэзия, костюм – в особенности женский, способы ведения хозяйства и т. п. – все это было малорусским. По той же причине казаки, как малороссы, были ревностные последователи православия. До начала восьмидесятых годов между черноморцами не было ни одного сектанта. Одной из первых забот по занятии черноморцами края было желание образовать свое духовное сословие, устроить храмы и монастыри. С этой целью, по словам г. Короленко, еще Антон Головатый послал семь избранных казаков к Феодосийскому епископу Иову, прося его посвятить шестерых во священники и одного во дьякона; Иов, не имея на это разрешения от синода, посвятил только двух казаков во священники. Скоро затем было выхлопотано войском разрешение строить церкви и назначать духовенство. Благодаря этому казаки из своей же среды образовали собственное духовное сословие, известное и до настоящего времени под именем «свого чорноморьского» в отличие от пришлого – «московского». По примеру Запорожской Сечи, содержавшей на свой счет Киевский Межигорский монастырь, черноморцы устроили Екатерино-Лебяженскую Николаевскую пустынь, а еще позже был основан Мариинский женский монастырь.
