В вестибюле мы наткнулись на Рунара – тот щекотал какую-то девчонку, а та взахлеб смеялась.
Рунар учился в параллельном классе. Он был из верующих, но в то же время очень популярным. Как ему удавалось это совмещать, я так и не понял, и, если бы они с Юлией не пели в каком-то религиозном хоре, я бы вообще его не замечал. По какой-то неведомой мне причине девочки не возражали, когда Рунар их лапал. Уму непостижимо – нам, всем остальным, достаточно было лишь приблизиться к девчонкам, как те начинали беситься.
– Привет, парни, – сказал Рунар, – готовы к старту?
Девчонка вывернулась у него из рук и скрылась под лестницей. Рунар рассмеялся.
– Ждем не дождемся, – я сделал вид, будто шучу.
Мы направились к лестнице.
– Как вам вчерашний матч? – спросил Рунар.
– Крутяк! – ответил Фруде. – Мы их вчистую сделали!
Вообще сезон для фредрикстадской команды выдался неудачный, но накануне они разбили Хаугар на чужом поле. Шесть – ноль.
Рунар кивнул.
– Значит, мы тоже на что-то способны, да?
Он свернул направо, а мы зашагали прямо, мимо открытой двери в учительскую, где висели потные клубы сигаретного дыма.
Когда мы подошли к классу, рядом стояла Юлия, а с ней – двое других девочек из Хауге. Вот и она, Юлия. Как картинка, шоколадно-загорелая, в белой кружевной блузке с короткими рукавами и выцветших джинсах. На клапане рюкзака было написано: «Все уроды», а рядом на ремешке висела большая розовая соска. Какая же Юлия была красивая! В животе у меня снова разлилась теплая тяжесть.
– Привет! – поздоровался я.
Юлия подняла голову и улыбнулась:
– Привет! Как вы в тот раз – доехали до Мэррапанны?
– Ага, – сказал я, – долго мы тогда проездили.
Она засмеялась.
– А фотография хорошая получилась?
На той фотографии Юлия вышла так, что лучше не бывает, а улыбалась она так чудесно, что даже двое уродцев, пристроившихся с обеих сторон, не испортили снимок.
– Отличная! – ответил я. – Я могу тебе сделать фотку.
– Спасибо.
Я напечатал несколько снимков – один носил с собой в бумажнике, а еще один осмелился повесить на пробковую доску у меня в комнате. Мама спросила, кто эта девочка на снимке, и я почти сказал ей правду: что это наша одноклассница, которую мы случайно встретили, когда ездили в поход.
Меня поразило, насколько Юлия повзрослела. Нет, внешне она не изменилась, но выглядела увереннее. Старше. Я не сомневался, что обо мне она думает то же самое, и подумал, что это отдаляет нас друг от дружки.
Мы прождали десять минут, а потом пришел инспектор и сказал, что Сосиска заболел.
– У вас есть какое-нибудь домашнее задание?
– Мы можем задачки по математике порешать, – нашелся Кеннет.
– Отлично, тогда проконтролируешь, чтобы никто без дела не сидел, – сказал инспектор и вышел из класса. Учебники мы еще не получили, но говорить об этом ему не стали.
Кто-то уселся играть в карты, а остальные просто болтали. Мы с Фруде и Бригтом расположились на задних партах, рядом с Юлией, Сёльви и Гюнн. Сперва разговор не клеился, но потом Сёльви рассказала, как она ездила летом на юг, и мы разговорились. Я вытащил из рюкзака кубик Рубика. Последние недели я оттачивал технику. Мой рекорд составлял три минуты и пятьдесят три секунды, но для этого надо было собирать так быстро, что в глазах мелькало. Сегодня же я никуда не торопился. Достаточно просто собрать его – и я гений.
Я медленно вертел кубик, время от времени показывая его собравшимся, чтобы те следили за развитием событий.
