– Да вы, инспектор, просто болван. Слепой болван, – сказала ведьма и тут же об этом пожалела.
Это называлось «перейти на личности». Но, йоргговы уши, кто мог подумать, что в этой глуши в ведьмах все еще видят врагов?
«А чего ты ожидала, дорогуша? Это тебе не просвещенный Пражен, и не Академия. Это – просто Этерния… Со всеми вытекающими».
Инспектор наградил Малику испепеляющим взглядом и завел свою шарманку снова. Мол, пора бы признаться. Не убивали? А чем докажете? А с какой стати я должен нюхать труп? Вы за кого меня принимаете, госпожа Вейн? За идиота?
– Именно, – Малика обреченно вздохнула и с тоской поглядела в окно.
Над головами любопытных разгорался новый день месяца Сэлдим. Интересно, у них тут есть тюрьма?.. Или в Пражен повезут, закованной в цепи, выставленной на всеобщее обозрение?
– Вы просто не осознаете сложности своего положения, – вздохнул инспектор, – я буду вынужден…
И едва не подскочил на месте, когда со стороны входа донеслись крики:
– Дорогу! Дорогу его светлости!
– Йоргг! Я что, просил за ним посылать?!! – рявкнул страж порядка, – кого это туда понесло?..
Естественно, ответа он не дождался – кто ж признается? Малика с интересом воззрилась на двери. Толпа задрожала, словно заливное, затем неохотно раздвинулась.
И в холле «Кубка лунника» появилось новое действующее лицо, на которое даже инспектор поглядывал с опаской, а ведьма, как водится, с надеждой.
«Его светлость» оказался молодым худощавым мужчиной, чуть более бледным, чем бывают простые смертные весной, словно он недавно перенес тяжелую болезнь и как раз находился на пути к полному выздоровлению. Его лицо можно было назвать довольно приятным: высокий лоб, нервный нос с едва заметной горбинкой, красиво очерченные полные губы. Бороду и усы местный аристократбрил, зато черные волосы, вопреки моде на короткие стрижки, носил заплетенными в короткую косу. Пожалуй, единственным, что портило внешность этого человека, было выражение глубочайшего презрения – к этим людям, к этим креслам, к потолку гостиницы… В общем, ко всему, что только можно было охватить взглядом, включая и госпожу Малику Вейн.
– Граф, – инспектор склонился в глубочайшем поклоне.
А Малике померещилось, что он сквозь зубы прошипел йорггово имя.
– За мной прислали мальчишку, – ровным и равнодушным голосом отозвался вновь прибывший, – я вижу, у вас произошло нечто экстраординарное? Кто эта госпожа?
И граф со смесью любопытства и презрения воззрился на Малику. Она, в свою очередь, взглянула ему в глаза – и тихо ойкнула. Радужки у аристократа оказались сочного желтого цвета, как у совы. И зрачки… вертикальные. Лунник!
Так вот откуда болезненная бледность. Тяжело ему приходилось все эти ночи, ой тяжело…
– Эта ведьма, – вытянулся по струнке инспектор, докладывая ситуацию, – приехала утром с фальшивым письмом и убила Арата.
Малике показалось, что лунник едва заметно улыбнулся, думая о чем-то своем.
– Да неужели? Так Арат мертв? – переспросил он почти радостно, – но зачем вы обвиняете в этом госпожу…
– Вейн. Малика Вейн, – представилась ведьма.
– Госпожу Вейн? Какой ей прок со смерти Арата, которого она никогда раньше не видела?
– Именно это я как раз собираюсь выяснить, – заверил инспектор, глядя на графа с ненавистью.
– Не стоит, – заметил лунник, – раз уж кто-то утрудился меня разбудить и вызвать сюда. Я сам выясню, виновата эта особа или нет. Вы позволите, госпожа, вашу руку?
