– Жоффрей, Серёжка! Чем вы так озадачились? Проститутку, что ли, нашли? А деньги уже все пропиты?
– Мы нашли Малыша, – ответил Серёжка, только сейчас догадавшись, кому принадлежит труп, и сразу поняв, кому принадлежит голос. Он не ошибся. К нему вразвалочку подошёл худой и длинноволосый очкарик лет сорока, рокерского вида. Звали его Олег. Он жил в четырёхэтажке напротив бойлерной.
– Да, Малыш, – проговорил он, направив на труп луч света из телефона, – значит, и до него добрались! Вот гады!
– Гады, только не те, – качнул головой Сережка, – те арматурами забивают собак, а этот, видишь, зарезал! Крови – полно.
– Да, много, – признал Олег, и, убрав мобильник, задумчиво закурил. Задумался и Жоффрей, усевшись на лёд. Было о чём думать. Малыш был добрым бездомным псом, любимцем всего двора. Его все подкармливали, особенно – тётя Маша, жившая в третьем подъезде той самой пятиэтажки, четвёртый подъезд которой был славен тем, что в нём жил бульдог, поводырь слепого. Она заботилась обо всех собаках и кошках, которым в жизни не повезло. Не только кормила, но и сооружала для них жилища из ящиков и линолеума.
– А я, ты прикинь, сижу, читаю Фонвизина, и вдруг слышу – Жоффрей разлаялся так, как будто увидел чёрта! – сказал Олег, выпуская дым, – дай, думаю, выбегу, погляжу, что там происходит!
– Да, он его увидел, – бросил Серёжка.
– Чёрта?
– Убийцу. Поэтому и залаял.
Присев на корточки, Олег снова достал мобильник. Включил фонарик. Окурок выпал из его рта.
– Ого! Представляешь, он его прямо распотрошил!
– Ты чего, серьёзно?
– Серьёзно! Сперва перерезал горло, чтоб не орал, потом кишки выпустил!
У Серёжки перехватило дыхание, у Жоффрея, видимо, тоже. Он заскулил.
– Заткнись! – психанул Серёжка – Олег, Олег! А может, ментов позвать?
Олег решительно встал. Очки зло блестели.
– Шутишь? Каких ментов? Людей убивают – они не чешутся! Постой здесь, я сбегаю за лопатой.
– Как – за лопатой?
– Ну, а за чем ещё я должен бежать? За кочергой, что ли? Надо его зарыть, а то тётя Маша и тётя Оля завтра с ума сойдут! Никуда отсюда не уходите. Если урод вернётся, Жоффрей загавкает, и тогда я этому потрошителю сам мозги из черепа выну!
Серёжка признал эти аргументы очень логичными. Жоффрей – тоже. По крайней мере, он перестал пыхтеть и заважничал. Но как только Олег ушёл, они оба скисли. Не удивительно – ведь Малыш был их близким другом. Жоффрей однажды украл у него отличную кость, которую сам Малыш стащил ещё где-то. Скорее всего, у псов на автостоянке. Этих собак кормили на зависть всем остальным.
Решив с Малышом проститься, Серёжка сел перед ним на корточки и погладил пса по его большой, лобастой башке. Зачем-то потрогал морду. Мёртвый оскал был страшен.
– Бедный Малыш, – прошептал Серёжка дрожащим голосом, – добродушный парень! Ты никому ничего плохого не делал! За что тебя?
Ему на глаза навернулись слёзы. Бульдогу всё это не понравилось. С возмущённым хрюканьем встав, он сразу двумя передними лапами хорошенько двинул хозяина в левый бок – что ты, мол, себе позволяешь? Серёжка, чтоб не свалиться, должен был упереться правой ладонью в землю, прям около носа мёртвой собаки. Его рука ощутила что-то более твёрдое и холодное, чем земля. Взяв этот предмет, Серёжка его ощупал, это был ключ – небольшой, узорчатый, двухбородочный. Распрямившись и машинально сунув его в боковой карман пилотской кожаной куртки – только не в правый, где находились ключ от квартиры и носовой платочек, а в левый, Серёжка тут же о нём забыл.
