Она умерла сразу, не успев даже крикнуть.
Четвертый даже не успел вскочить со стула.
– О чем разговаривали? – вдруг спросил Псих.
– Она студенческие байки травила, – мертвым голосом сказал Четвертый. – И со мной кокетничала напропалую. Мне кажется, она думала, что ей лет двадцать пять.
Он помолчал секунд пять и добавил:
– А ты все такой же убийца, Псих.
– Отпой ее, – сказал в ответ обезьян. – Так, чтобы по уму. Как положено.
И негромко добавил:
– Я тоже помолюсь.
Глава восьмидесятая. Болотнинский район, с. Зудово
(в которой появляются разбойники и творится что-то странное)
Где-то между деревнями Козловка и Зудово,
Болотнинский сектор
Новосибирской локации.
55°84′ с. ш. 84°22′ в. д.
– Долго нам еще двигаться? Когда там это Зудово будет? – ворчал Четвертый. – Я уже всю задницу о спину Драка сбил.
– Слово «задница» для монаха некошерно, – мгновенно отозвался Псих. – Впрочем, если тебя так тяготит передвижение по Новосибирской локации, мы можем вернуться в Томск. К твоей ненаглядной суженой. Я думаю, она тебя примет с распростертыми объятиями. В конце концов, мы ей такой свадебный подарок организовали! За то, что мы ее от главной конкурентки в борьбе за власть избавили, она нас должна до смерти поить, кормить и всячески ублажать.
– Это не мы, это ТЫ ее от главной конкурентки избавил, – ледяным тоном процедил сквозь зубы Четвертый. – Ты и иди награду за душегубство требовать, а меня в это дело не путай.
После этих слов Псих завелся как хороший мотоцикл – с полоборота.
– Эй, алле, монашек, ты там ничего не попутал? – завопил он. – Я вообще-то твою задницу из задницы вытаскивал, а не свою спасал. Мне и так неплохо жилось – меня никто ни женить, ни съедать, ни на опыты пускать не собирался. Это ты у нас, как всегда, в плену сидел.
– А я просил меня спасать?! – разорался в ответ Четвертый. – Тем более – такой ценой?
– Ну да, конечно, отправиться на опыты в лабораторию больной бабки с дырявым чердаком, оно, конечно, куда лучше!
Перепалка грозила закончиться взаимными посыланиями на… и в… и, возможно, даже очередным изгнанием Психа из числа паломников. Поэтому Жир и Тот поспешили вмешаться.
– Вы что разорались-то? – завопил свин, своим знаменитым визгом легко перекрывая крики и того, и другого. – Как не родные, ей-богу! Ну было и было! Было и прошло! Что теперь старое ворошить? Четвертый, ты правда, завязывай наезжать. Как будто Псих для себя старался. И вообще, хорош уже из него Чикатилу делать!
– Кого? – опешил Четвертый и от неожиданности даже перестал орать.
– Щекатилу, – невозмутимо пояснил Тот. – Который щекочет всех. Наверное. Плохо. Все плохо.
– Что плохо-то? – заинтересовался теперь и Псих.
– Дружбы нет, – объяснил сом. – Потому что мы идем и ругаемся. Ругаемся и идем. Никто никого не любит. Куда идем мы? Куда идем мы?
– Атмосфера в нашем коллективе и впрямь оставляет желать лучшего, – поддержал приятеля свин. – В армии в таких случаях начинают дрючить личный состав, чтобы сил ругаться ни у кого не осталось. Марш-бросок можно объявить, например, в полной выкладке и парко-хозяйственный день. Чтобы вечером все на карачках до кроватей едва доползли.
– Марш-бросок! – неожиданно возбудился Тот. – Марш-бросок! Раз-два, раз-два, раз, два, три! Левой! Левой! Куда бежим мы? Куда бежим мы?
– Не, ну я в принципе не против, – пожал плечами Жир. – Побегать, протрястись, молодость, опять же, вспомнить. Только давайте сразу договоримся – никакого колдовства, бежим на чистой физподготовке. У кого дыхалка мощней и ноги вкаченней – тот первым до Зудово и доберется. Победитель вечером получает лишнюю пайку сахара. Псих, ты как? Вписываешься?
