– Я уж думала, оно тебя сожрёт! – недовольно скрипнула трактирщица.
– Я тоже на это надеялся – посетовал дух, пиная белый побег. Росток не реагировал.
Парень кисло ухмыльнулся. Еще есть шанс спасти не только свою шкуру, но и всех зевак, которые собрались свернуть ему шею.
– Посмотрим, чем богаты другие бутылки! – женщина замахнулась тремя склянками сразу. – Лови!
В место, где лопнула первый пузырёк ударила молния. Второй бросок разогрел камни так, что пришлось вертеться, как поджаренный угорь. Дальше били ледяные шипы, струи огня, даже сгустки горячего света. Склянка за склянкой баба увлечённо разносила округу.
Вор остановился, настигнутый совестью. Холодная мысль пронзила лучше стрелы: даже если грянет военный набат, народ останется. Толпу не сдвинешь, до окончания пьесы. Переполненная улица напоминала загон для скота. Люди, как незадачливые лошади, довольно ржали над чужими муками. Скот на бойне тоже ржёт до встречи с мясником. Увлечённые сердца не чуяли беды.
– Во-о-о-о-т, теперь мы встряхнём основания мира! – распалялась бабища, вертя последнюю бутыль меж жирных пальцев-сосисок. Бока колбы укрыты толстой тканью, от крышки тянуло мертвечиной.
Мощная рука от души саданула пузырёк о колено.
– Не поддаётся! – трактирщица попробовала отколоть крышку. – Тьфу. Без толку. Что же скрывается внутри? Будто траву в колбу напихали.
– Приказываю пробудиться! – из последних сил крикнул вор.
– Не пристало голодранцу указы чинить! – трактирщица обеими руками надавила на колбу.
– Сундук с лекарствами был опрыскан от воров! – отдышавшись, пояснил парень. – Зелье, что бушует в твоей крови, должно меня слушаться. Хватит! Меж уличных камней медь в уплату долга. Забирай и забудем.
– Раскидали монеты и топчите. Слишком долго я смотрел со стороны на бездарную трату золота! – голос трактирщицы звенел сталью. Взгляд застлала нечеловеческая жадность без эмоций или сожалений.
– Смотрел? – вполголоса переспросил парень. – Кто ты?
– Злато – черни, королям – слава! – тётка выпятила массивную грудь будто генерал, сказавший известную речовку. Сам хозяин не показался.
– Небесный казначей? – по толпе пронесся нехороший шепот. – Нешто за долгами вернулся? Бред! Налейте еще!
– Смерть в бутылке! Спасайтесь! – детвора пыталась образумить взрослых, однако… Глаза зевак недобро блестели. После боя всегда остаются трупы и добро. Жадность трактирщицы будто поветрие перекинулась на людей. Все с интересом ждали резни.
– Коли жизнь дорога уходи! – вскричал парень, прыгнув в винную бочку.
Последняя колба разбилась о булыжную мостовую, выпуская горячий зеленый пар. Болотная дымка с шипением заволокла площадь. Везде куда дотягивался зеленый туман, начиналась реакция… Если в мостовую била молния, туман воскрешал заряд, давая новому творению разум. Разряд, получив зеленые глаза, покорно двигался к белому древу. Если камни продавило огненным шаром туман из пепла раздувал пухлого пламенного ежа. За считанные мгновения площадь наводнили ледяные собаки, лисицы, сотканные из света, даже ящеры с ядовито зеленым окрасом в цвет зеленому пойлу. Эту дрянь хлестали местные пьянчуги. Всё, чем трактирщица изводила вора, сопело хрюкало и шелестело. Зеленоглазые звери кольцом обступили древо. Животворный туман сжался до двух зеленых облаков, парящих над зверинцем. Наконец последний отголосок магии обрёл тело. Усталый туман замер. Зеленые облака налились кровавыми красками.
