Куда исчезают города? Кукла Палача - страница 9

Мучитель издевательски хохотнул и скрылся в толпе. Юноша, нехотя глянул на третий этаж трактира, пропустив последние слова мимо ушей. Отродясь усов не носил. Толстуха, лузгая семечки любовалась, как вор плачет да бормочет. Жирные пальцы, клещами сжимали увесистую чашу для кожуры. Дай бабе шанс она раздавит голову супостата, как свежий персик. Но что-то изменилось в корыстном взгляде трактирщицы. Зрачки расширились, а щёки подточило животное отвращение. Тётка даже привстала, рассматривая лицо вора.

– Продолжим веселье? – с ноткой сомнением предложил юноша, щёлкнув пятками. Тишина. Судя по отвисшей челюсти, бабища вообще удивлялась, что прохвост может говорить. – А вы что думаете, люд уличный? – парень театрально развернулся к зрителям. – Смогут вон те обалдуи попасть мне по макушке чем-нибудь тяжёлым?

Зеваки как воды в рот набрали, раз, за разом ощупывая чужака сомнительными взглядами.

– Папа, а оно кусается? – пискнула розовощёкая девчонка, прячась за широкий подол матери. Первыми на странный вопрос ответили собственные чувства. Разум тревожило странное желание почесать зубы. Подойдёт что угодно включая тощие задницы горожан. Сгодиться даже дубовая краюха хлеба у помойки.

– Смотри, какой сухарик. Хочешь пополам? – юноша взглядом, предложил угощение пешеходу. Стоило остановить взор на человеке, и тот покрывался испариной. Казалось, на площадь выпустили существо, которое пропитано страхом. Запах леденящего ужаса проникал под кожу лучше иголок, заставляя сердце трепетать. Парень до ноты различал, как по-разному стучат коленки у зрителей. Одни храбрились, унимая тряску, других буквально колотило, словно увидели сказочное чудище. Парень вдохнул поглубже, готовясь в споре доказать свою человечность. Но доводы камнем застыли в горле, когда ветер принёс сладковатый запах с другого конца переулка. Пекарь выставил на подоконник ароматный сырный пирог.

– Что происходит? – мысль закралась в обеспокоенный разум. – Раньше я запах дерьма едва улавливал. А теперь знаю, что пирог именно со сливочным сыром. Тут есть маг? – юноша воззвал, что есть силы. Прохожие, как воды в рот набрали, а рослый дух вовремя испарился. Если народ продолжит пялиться парень просто пойдёт и вытолкнет странные мысли куском выпечки. Истошный вопль пробудил озадаченную ораву зевак. Зрители вздрогнули, очнувшись от первого шока. Женщины закрылись платками, а мужики положили руки на ножи.

– Крысоголовый, крысоголовый за стенами! – заверещали из ближайших окон. – День Отреченных близок. Это знамение!

Парень успел разглядеть отражение на блестящих клинках, которые доставали горожане. Только глаза у крысиной морды напомнили, что внутри волосатого тела человек. Когда его успели заколдовать? Думай!

– Вьюга из сна не даром морозила лицо! – напомнил сдавленный шёпот. Демоническая тень сложила жирную улыбку под ногами горожан. Духу нравилось, когда жертва ломает не только кости, но и голову. Парень, забыв о толпе уселся на холодную брусчатку. Пусть в него кидают помидоры, думать овощи не мешают. Что если демон не просто так принёс из сна метель? Вьюга лучше заправского стеклодува выдула новый облик. А холод подействовал, как обезболивающее и парень прозевал второе заклятье. Так частенько делают матёрые бойцы, одной рукой отвлекают, другой сносят челюсть. Первый «удар» – снежная буря, второй превращение. И результат последнего «удара» превзошёл все ожидания. Парень вгляделся в косое отражение на боках медного ведра. Вытянутая морда лишь отдалённо напоминала человека. Вместо зрачков, глазки-бусинки, щёки покрыла щетина, а под носом проклюнулись длинные усики.