А она нашла! Один молодой партийный чиновник из города Саки, любитель водных лыж, получил травму, перенес операцию, и ему рекомендовали восстановительное лечение грязью. И как раз, в санатории, где работала Эрна. Она, в то время, была очень недурна собой, поэтому холостой чиновник, очень быстро стал её мужем, и она переехала жить к нему в двухкомнатную государственную квартиру. Не прошло и года, как ей, эта замужняя жизнь и постоянный муж,– приелись. Надоело. Не столько душа, как её тело требовало свободы. Но не такой «свободы», чтобы взять и бросить нелюбимого мужа. А свободы заслуженной, страдальческой и сочувственной, в глазах окружающих.Подвернулся соответствующий случай. Медсестра, с которой они почти год вместе работали и, которая по духу была под стать Эрне, только с более умеренными амбициями, попросила у неё сто рублей, до зарплаты, то ли на серьги ей не хватало, то ли на что-то еще. Но прошел месяц, затем второй, а долг медсестра так и не возвращала. Приводила какие-то причины, но ничего от этого не менялось. И тогда Эрна ей заявила, что ей самой срочно нужны деньги, пусть она где хочет их берет, но отдаст в течении суток. Потом подумала и сказала, так, вроде бы нехотя: « Слушай, Зоя (так звали медсестру), у меня есть предложение, думаю, для тебя оно будет и приятным, и полезным. Постарайся соблазнить моего мужа. Хочу проверить, насколько крепки у нас супружеские отношения. Он же опять ходит к нам на грязевые процедуры. Постарайся, я скажу тебе, где и когда лучше это сделать, чтобы зафиксировать этот факт. В порядке поощрения –я прощу тебе долг….В итоге – в душевой кабине, куда с двух сторон, входят и выходят люди после принятия грязевых процедур, (случайно) встретились обнаженные – любвеобильный муж Эрны, и не менее любвеобильная, подогретая материальным интересом, медсестра Зоя, обслуживающая грязелечебное отделение. Они мылись в душе дольше обычного, так как без приглашения медсестры, в отделение никто не заходил….
Эрна даже не стала разговаривать с медсестрой о том, как все происходило, потому, что все видела своими глазами и сделала несколько снимков купающейся пары с разных сторон, небольшим фотоаппаратом. Она не дожидалась окончания «процедуры», ей хватало того, что она получила. Фотографии получились не совсем качественные, но лица, особенно её мужа, и соответствующие позы «моющихся», получились узнаваемыми. Она не стала устраивать дома каких-либо разборок, ей это абсолютно было не нужно, не сказала мужу ни одного слова, но пошла в горком партии, где он работал, нашла там председателя партийной комиссии и попросила её принять. Председатель комиссии, была классическим «комиссаром», бывшим фронтовиком, курила папиросы «Беломор», категоричной в решениях и неприступной внешне. Эрна, тихим голосом, поведала ей свою семейную тайну, сказала, что второй год живет с мужем, никаких проблем раньше не было, а вот вчера ей, на работе, подбросили конверт, в котором было несколько фотографий, где её муж… – и она расплакалась, да еще добавила, что у неё будет ребенок….И, что она никому ничего про это не говорила и не показывала, а люди ей посоветовали пойти прямо к председателю партийной комиссии, она мол умная, честная, во всем разберется, -и – снова расплакалась. Хозяйка кабинета, как могла её успокаивала, спросила –знает ли она женщину, которая была с мужем на снимке, на что Эрна ответила, что хорошо её знает, вместе работают в санатории, она молодая, не замужем, ничего плохого о ней, Эрна сказать не может, потому, что не знает. Председатель комиссии что-то пометила себе в блокноте, потом даже подошла к Эрне, положила ей руки на плечи и спросила: «Ну а вы как к этому всему относитесь?». Эрна ответила, что она просто не сможет жить вместе с ним дальше, потому, что просто не сможет, несмотря даже на то, что ждет ребенка.
