Однако Гришка, видимо, решил не вестись на провокации.
– А знаете, друзья, – начал он миролюбиво, – на днях…
Но тут Алексею позвонили на мобильник.
В начале нулевых звонки на мобильные номера с городских номеров предполагали оплату разговора владельцем трубки. На этот раз Алексею звонил с городского номера приятель Ян, недотёпа и зануда, предмет шуток в нашей семье.
Алексей секунд десять раздумывал, прежде чем ответил на звонок.
– Да, – отозвался он неприязненно.
Затем, после короткой паузы, последовала его злобно-саркастическая тирада:
– Ну, Лесбиян, я охреневаю! Это из-за такой фигни ты меня на бабки опускаешь? Ладно, ишак тебя понюхал… Сообщу.
– Ну что же, друзья, – произнёс Алексей, возвращаясь за стол, – давайте выпьем за вас!
Только простачок не уловил бы сарказма в его голосе. Однако гости выпили, как ни в чём не бывало.
– Ты хотел что-то рассказать, – напомнила я Гришке.
– Ах, да, – спохватился тот. – На днях в баре с мужиком повздорил. Я ему объясняю: «Тебе извиниться следует, чудак на букву „м“…»
– А что он сделал? – поинтересовалась я.
Из угла неприязненно сопел Алексей.
– Да это неважно… А вот то, что он начал орать: «Я – семёра!» – его и сгубило!
– А что такое «семёра»? – спросила я.
– Управление ГУВД по спецмероприятиям, – объяснила Галка. Видя, что мне это ни о чём не говорит, Алексей пренебрежительно фыркнул и налил себе водки.
– Ну, те, которые нас типа курируют… Но я на эти понты ложил, ты же понимаешь. Я ему в ответ спокойно так: «Ах, ты – семёра? А я – валет!» И давай его воспитывать…
– Ой, – вмешалась Галка, – нашёл, чем хвастаться! Хоть бы помолчал…
– Он на четвереньках выбегает на улицу, – продолжал Гришка, не обращая на Галку внимания. – Я не спеша иду за ним. Он врывается в отдел милиции. Я – следом.
Дежурный только головой крутит: туда-сюда. Он с пола показывает ксиву, вползает в «обезьянник», за решётку, и кричит: «Закройте меня!»
И Гришка расхохотался.
– Ну, рассказывай дальше, – взъерепенилась Галка. – Расскажи, как вы, дураки, полночи в этой клетке просидели!
Я покосилась на Алексея. Тот пустым взглядом смотрел на экран. Потом вдруг схватил пульт и выключил Рокко Сиффреди.
– А как вы встретили Новый год? – спросила Галка, героически решив всё-таки превратить это безобразие в «светский вечер».
– Как, как… Да никак!
Новый, 2003 год мы встретили без электричества, зато с семейным скандалом. Лёшка, хорошо отметивший праздник в коллективе (и по этой причине, как обычно, злой), полез в подвал чинить пробки и наткнулся на свору собак. Замёрзший, с порванной штаниной, зато протрезвевший, он вернулся домой. И мы, так и не дозвонившись до аварийной службы, в одиннадцатом часу бурно помирились и легли спать. Лазаревы звали «посидеть при свечах», но уже ничего не хотелось…
Поскольку я боюсь темноты, свет в нашем коридоре никогда не гаснет. Тем непривычнее было засыпать на Новый год в кромешной темноте, под стуки и стенания мужика, застрявшего в лифте на нашем этаже.
Зато в третьем часу ночи свет зажёгся везде! Заплакали разбуженные дети, зачертыхался Алексей. Наступил новый год.
– А у нас полдома вырубило, – подхватил Гришка, – но сосед-умелец присоединил провода к патрону лампочки на лестнице, и мы смотрели телевизор! В этом году ведь полгорода без лепестричества оставили, потому что телебашню, как новогоднюю ёлочку, огнями нарядили. Интересно, откуда Гришка знает, в чём причина отключения электроэнергии?
