Кукла Баю-Бай - страница 10

Вот только Антония не верила в совпадения. Однажды, когда ей было семь лет, она очень хотела, чтобы пошёл дождь. Позже, вопреки предсказаниям синоптиков, брызнул лёгкий дождичек. А Антония долго потом твердила, что сама вызвала дождь, поскольку она волшебница. Впрочем, с тех пор ей ни разу не удалось воплотить ни одну свою мечту.

Вот и сегодня случилось то же самое. Совпадение – да, очень странное совпадение – но и только.

Конечно, потом вся школа гудела, обсуждая разлитое в столовой молоко. Как только его не называли: и «Атомная молочная бомба», и «Коровья месть». Учителя вели себя ничуть не лучше. Детей они успокоили, происшествие обсуждать запретили, а сами продолжали шушукаться, не слишком скрывая ухмылки и притворяясь, что внезапно раскашлялись.

Зато на меня никто не обращал внимания. Молочная бомба сделала меня невидимкой. Даже Мэдисон не сверлила меня ядовитым взглядом, явившись к мисс Кроззетти на урок обществоведения – по счастью, единственный, куда мы ходили вместе. Она слишком увлеклась обсуждением собственных дел с двойняшками. А последний урок в художественном классе мистера Кэппа можно было считать глазурью из взбитых сливок на несвежем и едва съедобном торте первого дня в школе.

Я знала, что в классе у мистера Кэппа мне будет хорошо. Он был лучшим, и я обрадовалась, узнав, что в этом году рисование по-прежнему будет преподавать он.

Он никогда не вгонял меня в краску неуместными вопросами и всегда умел занять какими-то мелкими делами: промыть кисти или разобрать по цветам краски. И примерно раз в неделю он сажал меня рисовать собаку.

История с собакой началась в ноябре прошлого года, как раз после Дня благодарения. Нам велели составить цветовой круг. Обычно я выполняю задание сразу, но тогда увлеклась, срисовывая в тетрадь портрет бигля с обложки «Шайло»[1]. Утром я взяла эту книгу в библиотеке – главным образом из-за обложки. Я вообще люблю книги про животных и без конца перечитываю «Чёрного Красавчика»[2], но что-то в мордочке этого пса меня особенно зацепило.

Папа постоянно заводил речь о том, что хорошо бы завести собаку, но дальше разговоров у него дело не шло – как и во всём остальном. А по правилам парка трейлеров, в котором мы жили сейчас, животных держать запрещалось, хотя это не мешало мне мечтать о маленьком забавном щеночке. Вот так и вышло, что в тот день я взялась за карандаш.

У меня зарделось лицо, когда я заметила, что мистер Кэпп за мной наблюдает. Тогда я ещё не знала его настолько хорошо и так испугалась, что даже не подумала спрятать свой рисунок.

Я сжалась, ожидая, что на меня начнут орать с красным от гнева лицом, а потом подвергнут наказанию. Но прошла минута, стояла тишина, и я отважилась украдкой посмотреть на учителя. Его лоб пошёл морщинами – как всегда в минуты раздумья. Кажется, он не сердился, но я никогда не могла с уверенностью определить настроение взрослых.

– Неплохо, – мистер Кэпп поманил меня пальцем и показал, чтобы я села за стол у окна. Я подчинилась, хотя едва переставляла ноги. Он ненадолго скрылся в своей подсобке, а потом вышел с толстенной книгой размером с почтовую коробку. Учитель со стуком опустил книгу на стол, открыл её и показал на иллюстрацию с изображением бигля.

– Постарайся нарисовать его для меня, – сказал он и отошёл.

Минут пять я сидела и дрожала, не в силах шевельнуть и пальцем. Это что, ловушка? Одна из взрослых уловок, чтобы меня помучить? Мой папа был на них большой мастер. Он мог мило улыбаться – просто душа-человек, – а в следующую минуту без видимых причин разразиться потоком жестоких слов, будто ножом разившим без разбору всех подряд.