– Не было никакого покушения, – резко произнесла Леди. – Ты разве в Интернете ничего не читала?
– Я читала. В смысле, я там ничего не нашла.
– Возможно, не там искала. Была попытка вооружённого ограбления автозаправочной станции. Убили охранника, хотели поживиться выручкой… Отморозки какие-то. А мы… так, мимо проезжали. Охранника, кстати, медалью наградят посмертно. Боевой мужик оказался, из бывших ментов, не растерялся. И вдове деньжат подкинут.
– Но Зураб…
– Ты разве ещё не поняла?
Ника поёжилась. Леди взглянула на неё, как на безнадёжную двоечницу. Вот сейчас нахмурится и скажет: «Ну вот, Шагина. А ещё ногти накрасила. Садись, двойка».
– Не знаю я никакого Зураба, – отрубила Леди. – А ты – тем более. Усекла, снайпер?
– Я всё поняла, Алвина Яновна. – Ника встала со стула. – Извините.
Чего не понять? Тема закрыта. Намёк на снайперские успехи прозвучал очень прозрачно. Она совершила убийство. И не в её интересах возвращаться к этой теме.
– Не извиняйся, а учитывай. Ступай, Никита.
Уже выйдя из кабинета, Ника вдруг подумала, что Леди могла подразумевать и другое, назвав её снайпером. Не намекала ли она на почти ежедневные походы в тир? Получается, они за ней следят? Тогда Леди демонстрирует свою осведомлённость. Или всё-таки речь шла об убийстве Зураба?..
На улице Ника направилась было к своему, припаркованному в сторонке, «жигулёнку», как вдруг заметила на тротуаре бритого верзилу Бориса. Того самого, что сопровождал её до квартиры по поручению Ускова. Увидев Нику, Борис приветливо помахал рукой. Мужчина, стоявший рядом с ним, полуобернулся, и Ника, ещё не успев разглядеть лица, поняла, что это Михаил. Правая рука у него висела на чёрной перевязи.
Вот это да! Быстро его из больницы выписали. Небось, заживает, как на собаке. Ноги Ники как-то сами собой двинулись по направлению к телохранителю Леди. Надо же на спасенного тобой человека глянуть.
Ей была приятна мысль о том, что она выручила совсем незнакомого ей Михаила, можно сказать, спасла от смерти. При встрече с Леди у неё такого ощущения не возникало – та подавляла Нику своим превосходством. Вроде и не смотрела сверху вниз, но постоянно чувствовалось, что ты перед ней что-то вроде верноподданного. Казалось, протянет руку – и поцелуешь не задумываясь, будто перед тобой церковный иерарх. Да-а, поставить себя так – тоже искусство.
А Михаил… Раненый был, а не забыл поблагодарить, хотя и морщился от боли. А Леди? Кстати, ведь даже «спасибо» не сказала, только деньги передала через Ускова. Вот так у них, у богатых…
Усков обмолвился, что Михаил назвал её храброй девушкой. Не забыл, значит. Ну-ну… Интересно, сколько ему лет? Хотя, какая разница?
Михаил внимательно смотрел на Нику, слегка наклонив голову. Лицо расплывалось в открытой и добродушной улыбке.
– Ну, здравствуй, Никита.
– Она к тебе за бутылкой пришла. – Борис хмыкнул. – Ты ей бутылку должен поставить, так Леонидыч сказал.
– Я не пью, – сказала Ника. – И вообще…
Она смутилась. Кажется, даже щеки начали розоветь. «Все мужики – сволочи», – сказала она про себя, чтобы сбить неожиданное волнение. Чего я перед ними распинаюсь?
– Вот и врёшь. – Борис, видимо, был не прочь потрепаться. – На день милиции пьёшь, я знаю. Хочешь, я вместо Мишки поставлю?
– Вот когда тебя спасу, тогда и поставишь.
Михаил молчал, лишь продолжал улыбаться. Но уже чуть заметно, скорее, по инерции.
