Вадим раскрутил цилиндр, потом остановил его, шар выкатился.
— Восемьдесят пять! У меня восемьдесят пять! — взвизгнула Аня и вскочила.
— И у меня!
Поднялось еще несколько рук.
— На слово не поверим! — загудели парни. — Выходи, измерять будем!
— А что, и пойду!
Аня выскочила на середину танцпола. Я побежала следом и притащила ее обратно к столу.
— Не дури!
— А что? Мы хорошо выступили, отметить надо.
Я молча наблюдала, как под хохот зала мужчины измеряли бюсты выстроившихся девушек. Всем было весело. Кажется, никто не видел никакого криминала в этом развлечении.
— Двадцать пять!
— Это я! — загалдели вокруг.
— Пятнадцать!
Тишина.
— Двадцать восемь!
Целая толпа сделала шаг вперед.
Всем было весело. Смеялись и мы.
— Номер семьдесят пять! — выкрикнул Вадим.
В зале наступила тишина. Никто из девушек не хотел признаваться, что у них меленькая грудь.
— Ника, это же твой размер, — толкнула меня в бок Аня. — Чего сидишь?
— Не пойду, — тихо, но твердо ответила я. — Ты разве не понимаешь?
— Не ломайся! Секунда позора, зато у нас будет лишняя бутылка шампанского.
— Девочки, когда вы стали алкоголичками? — не сдавалась я.
— Ты почему такая упертая? — Аня замахала, привлекая внимание. — Сюда! Здесь есть такой номер
— Где, у кого? Выходи вперед! — раздались голоса.
Подруги с двух сторон подхватили меня под руки и поставили на ноги. Я резко оттолкнула их. Девчонки плюхнулись на диван, оставив меня для всеобщего разглядывания. От смеющихся любопытных глаз некуда было спрятаться. Вадик двинулся ко мне с лентой, я сделала шаг назад и сложила руки на груди. От обиды дрожали губы.
— Не подходи!
— Ника, это всего лишь игра! — Вадим сделал шаг навстречу.
— Да, игра.
Мне показалось, что зал уменьшился до размеров тарелки. Студенты, которых я считала добрыми приятелями, вдруг превратились в диких животных. Они плотной стаей надвигались на меня и скалили зубы, словно вот-вот растерзают.
Вдруг кто-то схватил меня за руку. Я дернулась от неожиданности, подняла глаза: рядом стоял Марк.
— Оставьте девушку в покое! — тихо сказал он. — Вадим, займись делом.
И стая услышала голос вожака. Будто по волшебству, обстановка разрядилась. Все засмеялись, зашевелились, стали неловко прятать глаза. Веселое развлечение вдруг приобрело пошлый оттенок.
— А где музыка?
— Да, давайте танцевать!
— А как же представление? Вот сколько еще бутылок осталось!
— Да ладно тебе!
— Девушки, вам налить шампанского?
Марк все еще стоял рядом и держал меня за руку. Я осторожно высвободила пальцы.
— Спасибо. Не надо.
Я оттолкнула Вишневского и побежала к выходу. Все. Хватит! На сегодня довольно развлечений и нервов.
Марк догнал меня уже на улице. Он раскинул руки и преградил дорогу.
— Ты куда? Останься! Если ребята тебя обидели, то не со зла. Просто градус веселья зашкаливал, вот и перестарались.
— Мне нужно домой.
— Давай я тебя провожу.
— Не хочу.
— Но уже поздно. Метро закрыто.
Я посмотрела на него и тут только поняла, что в два часа ночи я не смогу попасть в общежитие. И что делать?
Марк взял меня за запястье и, как я ни сопротивлялась, потащил к парковке.
— Пусти меня! Я сказала! Слышишь!
— Ладно-ладно! — Марк поднял руки, сдаваясь. Его глаза влажно мерцали в лучах фонаря и были абсолютно серьезны. — Позволь отвезти тебя, и все. Так я буду спокоен, что моя гостья не попадет в неприятности.
И тут я засомневалась.
Денег на такси у меня не было. Общежитие закрыто на ночь, а злющая вахтерша, если ее разбудить, сразу доложит в деканат. Гулять всю ночь по Москве невозможно: весенний холод пробирал до костей, и спрятаться негде.
