Вот о чем думал Пузырек, сидя перед молчаливым телефоном, не желавшим послать ему ни одного стоящего звонка…
Мальчик встрепенулся, когда услышал, как из ванной кто-то вышел. Прошло несколько секунд, и тут вдруг до него донеслись звуки рыданий. «Прорвало», – с грустью подумал Пузырек, на цыпочках пробираясь в спальню, куда, как ему показалось, Маша повела их подопечную.
Когда он приоткрыл дверь, ему представилась такая картина. На постели, разобранной и слепящей глаза белизной простыней, сидела в хозяйском темно-синем халате, обхватив руками колени, его русалка. И плакала. А сидящая на краешке кровати Маша пыталась как-то успокоить ее, тихо бормоча что-то.
Услышав шорох, Маша обернулась и, увидев брата, сказала:
– Принеси йод, бинты… Надо бы ей перевязать колено и прижечь ухо. Я так поняла, что на нее напали и ограбили. Но могло произойти и что-то еще хуже, поэтому ее нужно срочно показать врачу.
Никита поразился, как по-взрослому и невозмутимо ведет себя его сестра. Словно собирается сделать перевязку не незнакомой женщине, а девчонке, однокласснице. Совсем не стесняется говорить о ней в ее же присутствии.
– Ты хочешь вызвать «Скорую»?
– Нет, что ты! Я бы хотела позвонить маме и попросить прислать к нам ее знакомую, тетю Люду. Она ведь врач.
– Тогда иди звони, а я пока посижу тут…
Пузырек страшно волновался, когда Маша ушла и он остался один на один с плачущей женщиной. А та между тем продолжала рыдать. Плечи ее вздрагивали, а из горла вырывались сиплые, тяжелые стоны…
Маша вернулась быстро.
– Я до мамы не дозвонилась и решила действовать без посредников – позвонила самой Людмиле Николаевне. Сказала ей, что к одному моему знакомому приехала родственница, которой плохо. В общем, я попросила тетю Люду приехать сюда и прихватить с собой все необходимые инструменты и лекарства. Нам повезло – у нее отпуск и она оказалась дома… – добавила Маша. – Обещала скоро приехать.
– Ты дала ей этот адрес?
– Конечно! Никита, а почему ты такой бледный?
Но не мог же мальчик признаться сестре в том, что ему трудно выносить женские слезы. Поэтому он поспешил как можно скорее выйти из спальни.
На его счастье, в тот момент в дверь позвонили условным сигналом: это были Сергей и Сашок.
– Привет, Пузырек! На, держи! – Сергей Горностаев с хохотом вручил Никите большую бутылку кока-колы и добавил: – Не зря же тебя прозвали Пузырьком… А ты чего так на меня смотришь? Что-нибудь случилось?
– Тсс… – прошептал Никита, кивая в сторону двери, ведущей в спальню. – Я не один. Там Машка, а с ней…
И ему пришлось повторить свой рассказ о том, кого он привез на такси из Люблинского парка.
– Клиентка? – не сразу понял Дронов. – У нее проблемы?
– Не знаю. Она ничего не говорит, а только плачет. Просто я подумал, – Никитка от смущения готов был уже заплакать, – что мы организовали свое агентство не для того, чтобы зарабатывать деньги на чужом несчастье, а чтобы помогать людям. Вот я и решил…
– Да что ты так расстраиваешься? – похлопал его по плечу более сообразительный Горностаев. – Конечно, ты правильно сделал, что привез ее сюда. Быть может, на нее действительно было совершено нападение и ее ограбили?
– Конечно, ограбили! Ей порвали ухо… мочку… Словно какой-то негодяй не стал тратить время на то, чтобы расстегнуть сережку, а просто сорвал ее…
– Значит, там были драгоценные камни, – предположил Дронов. – А где женщина сейчас?
