– Чушь какая-то, – скривилась Юлька, – может, с блюдцем что-то не так?
– Ага, сломалось! – поддержал Кирюха.
Но Юлька не замечала его приколов. Она внимательно осмотрела блюдце и, не найдя никаких изъянов, вернула на ватман. А потом вдруг вспомнила:
– Ой, Соня, у тебя же сегодня день рождения! Самый сильный по энергетике день!
– Формально он уже закончился, – заметила я.
– Это не важно, – отмахнулась Юлька. – Что ждет Соню?
Блюдце рванулось, будто только и ждало этого вопроса. Мы едва успевали придерживать его край. Стрелка быстро заметалась от буквы к букве.
– Утрата, – прочитали мы хором.
– Чего-о?! – возмутилась я.
Блюдце снова поползло по бумаге:
– Раскаяние.
– Что за хрень? Кира?!
Но он растерянно пожал плечами.
– Боль, – снова прочитали мы.
А потом произошло совсем непонятное. Блюдце застыло на мгновение, а потом сложился вопрос:
– Кто тут?
Мы переглянулись.
– А ты кто? – взяла на себя смелость спросить Юлька. – Ты дух женщины?
Стрелка остановилась напротив «да».
– Откуда ты?
– Я всегда тут, – написало блюдце.
Мы снова переглянулись. На Юльке лица не было, и даже Кирюхе стало не до смеха.
– Как твое имя?
Блюдце постояло, словно задумавшись, а потом из букв сложилось «Софья». После блюдце закрутилось волчком, а мы дружно отдернули пальцы. Когда стрелка остановилась, я тоже застыла. Потом схватила это злополучное блюдце и со всего маху швырнула в Кирюху. Он увернулся, и блюдце брякнулось о стену. Послышался звук падающих осколков.
– Сонька, ты чего? – Кирюха прикрывал руками голову.
– Иди лесом, Кира! Что за гадкие приколы?
– Сонь, Сонь, постой. – Кирюха подсел ко мне, и я замахнулась на него. Но он перехватил мою руку. – Соня, я этого не делал.
– Да конечно! Я тебя не знаю, что ли?! Вечно ты со своими шутками! Издеваешься?
– Поверь, Соня, это не я!
– Юлька, ты?!
Но по ее глазам было понятно, что – нет.
– Кира, я тебе не верю! Сейчас получишь!
Я снова замахнулась, и мы начали возиться, пока Кирюха не обхватил меня обеими руками. Уткнувшись носом ему в плечо, я почувствовала знакомый запах стирального порошка. Он окунул меня в детство. Сколько раз я ревела, обиженная Кирюхиными приколами, но он же сам и оказывался моим утешителем.
– Признайся, что это ты! – пробубнила я ему в подмышку.
– Ой, да хватит вам! – подала голос Юлька.
Она сидела откинувшись на спинку стула и покачивала ногой.
– Вы поцелуйтесь еще!
Изумленная нелепостью ее предложения, я посмотрела на Кирюху. Он криво улыбнулся. Эту его ухмылку я хорошо знаю: ямочка на правой щеке и выступающий верхний клык. Так он улыбался, когда замышлял что-то рискованное. Именно с такой улыбкой мне всю жизнь предлагалось: искать клад в цветочных горшках, соревноваться, у кого быстрее пакет с водой до первого этажа долетит, попробовать на вкус зеленый фломастер, лизнуть качели на морозе, спереть чупа-чупс в супермаркете, перепрыгнуть турникет в метро. Или как сегодня – станцевать на краю крыши.
– Пффф! С братом целоваться – извращение! – засмеялась я, отстраняясь.
– В смысле? – не поняла Юлька.
Кирюха приподнял темную бровь. Он не двигался и пристально смотрел на меня, и я верила, что уж кто-кто, а он-то меня понимает!
– В прямом! Мы с Кирой – как брат с сестрой. Он за мной даже вещи донашивал! Да, Кир?
– Точно, – подтвердил он и разомкнул объятия.
– Все понятно, – сказала Юлька и пересела к нам на диван.
Она взяла Кирюху за руку и провела пальчиком по татуировке.
