– Как тебе?
Я подняла влажные волосы и завязала их узлом на макушке. И, чтоб дать Кирюхе возможность насладиться прекрасным зрелищем, повертела головой. И тут спиной я почувствовала движение. Почти неуловимое, как легкое дуновение. Я резко обернулась, испугавшись, что это или моя мама вернулась раньше с работы, или тетя Наташа пришла так не вовремя. Но никого там не было.
– Ты чего вертишься? Нагуглила, сколько это стоит, и прыгаешь от радости? Поделись инфой, – предложил Кирюха.
Я снова покосилась за спину и взяла в руки гаджет.
– Кир, – ошарашенно оторвалась я от экрана телефона через некоторое время, – эти монеты, по моим скромным подсчетам, на несколько лимонов тянут! Прикинь?! Чего мы с ними делать-то будем? Надо своим рассказать! Это же не на какой-то там Гоа, это можно в отдельные квартиры переехать!
Мысли о возможностях, которые дает найденный клад, понеслись в голове со скоростью экстремальных каруселей. Я не успевала следить за ними, меня охватило радостное возбуждение.
– Погоди радоваться, – охладил мой пыл Кирюха, – это добро еще реализовать надо.
– А в чем проблема?
– В несовершеннолетии и, как ты сказала, в исторической ценности. Ты лучше посмотри, что делать, если находишь клад.
Я снова углубилась в Интернет, и через несколько минут растерянно произнесла:
– Сдать в полицию…
– И? – Кирюха продолжал бесстрастно пускать дым в форточку.
– Получить пятьдесят процентов, – закончила я.
– Тебя это устраивает? Меня – нет.
Меня такое положение дел тоже не устраивало.
– Что же делать? – разочарованно протянула я.
– Для начала – пообедать!
Кирюха поднялся с подоконника, затушил окурок в раковине и снял закипевший чайник с огня.
Я смотрела, как он кладет масло на хлеб. Отрезает небольшими полосками и аккуратно размазывает по горбушке. Мне есть не хотелось, а Кирюхино спокойствие раздражало. Но он, похоже, не разделял моего нетерпения. Не торопясь налил в чашки кипяток, бросил пакетики заварки и начал размешивать сахар. Я слушала, как мерно стучит ложечка, и заводилась все больше и больше. Кирюха молчал.
– Кирилл! Хватит жрать! – не выдержала я. – Что делать будем? Расскажем своим?
– Сама-то как думаешь?
– Я никак не думаю! Я хочу в отдельную квартиру переехать! Надоело сталкиваться лбом возле туалета и наперегонки в ванную бегать! Хочу свою комнату! Поставить там мольберт и никому не мешать! И чтобы мне никто не мешал! И чтобы солнце, и кровать возле подоконника, а не за шкафом! И на окошке – прозрачная вуаль… – Я выдохлась.
Кирюха отложил нож и прищурился.
– Очень интересно. Ты мне об этом никогда не рассказывала.
– А ты не спрашивал! – огрызнулась я. – Серфинг, скейтинг, Гоа! Детский сад! А мне реальная жизнь нужна! Понимаешь?!
– Понимаю. Но моя реальная жизнь такова, что я своей матери об этих деньгах рассказывать не хочу. Догадываешься почему?
Я кивнула. Если тете Наташе в руки попадут деньги, то ни денег, ни толку от них не будет.
– Либо мы с тобой заодно. – Кирюха приподнял темную бровь. – Вместе сохраним, вместе реализуем, либо давай сама. Забирай все, мне не жалко!
Я оторопела. Если Кирюха откажется от своей доли, то я буду чувствовать себя последней свиньей. Уж ему-то денег всегда не хватало. Он иногда курьером подрабатывал, а что там доставлял и кому – я не спрашивала. Да он и не сказал бы.
– Ладно, – уныло протянула я. – И что мы делать будем?
– Предлагаю на пробу продать одну монету! – Кирюха, в отличие от меня, не грустил.
