Хотя теперь мне понятно, откуда у него такая отличная физическая форма.
– Это всё в прошлом.
– Вот и я о том. Рядом с ней ты был живым, Кирилл.
– Смысл об этом тереть, закроем тему.
– Сколько лет прошло с тех пор, как твоя жена погибла? Шесть получается?
Очень боюсь, что психанёт и не станет дальше вести со мной диалог.
– Шесть.
– Она сорвалась. Там писали в комментариях. Ты винишь себя в произошедшем?
– Не лезь в это, – моментом ощетинивается, поджигая вторую сишку.
Всегда выкуривает две подряд, когда нервничает.
– Скажи как есть. Винишь?
– Блять, да! Я отпустил её. Мы должны были быть там вместе!
– Гималаи.
– Макалу. Пятый по высоте восьмитысячник мира. Расположен в восточной части хребта Махалангур-Гимал, в центральных Гималаях, на границе Непала с Китаем.
– Значит…
– Я сломал ногу прямо перед отъездом. Тупая случайность.
– И она…
– Всё равно примкнула к команде. Без меня.
– Ясно.
– Сука, у меня было предчувствие и просил ведь её!
– Не послушала?
– Разругались накануне, – дёрганым жестом проводит ладонью по затылку.
– Ты не виноват. Это был несчастный случай.
– Она сорвалась! Будь я там, этого не произошло бы.
– Откуда тебе знать.
– Неважно теперь уже. Даны нет. На хрена ты вообще завела этот разговор? – злится и стопроцентно уже песочит себя за откровенность.
– Ты себя вместе с ней похоронил. Так нельзя.
– Учить меня жизни решила? Серьёзно, Бортич? – тушит окурок о пепельницу.
– После Даны… Был кто-то? И я сейчас не про таких, как мадам-Ебу.
– Пиздец ты ей прозвище придумала.
– Был? Хоть с одной девушкой заходило дальше потрахушек?
– Мне это не нужно. Я уже сказал тебе.
– Всем нужно, а тебе нет?
– Хватит полоскать мне мозг, мелюзга.
– Кирилл, я понимаю, тебе больно и ты тяжело перенёс эту потерю, – тщательно подбираю слова. – Но пойми, она умерла, не ты. Ты-то всё ещё живой.
– Мне так не кажется.
– Потому что загнал себя в глубокую депрессию.
– Давно психологом заделалась? Завязывай, блять.
– Когда ты в последний раз куда-то ездил? – подхожу ближе.
Тишина.
– Когда ходил в кино, погулять в парк? Когда веселился от души? Или дурачился? Совершал какой-нибудь безбашенный поступок?
– Я больше этого не ищу.
– Говорю же. Считай, что лёг рядом с ней в землю. Закопал себя. Умер вот здесь, – кладу ладонь ему на грудь.
Непроизвольно вздрагивает.
Вижу, как напрягаются мышцы пресса, реагируя на разницу температур. Моя рука, как всегда, холодная, а он горячий.
– Я когда попала в колонию, тоже думала, что всё. Конец.
– Как ты там вообще оказалась?
Опускаю руку. Закусываю губу.
Что ж. Ладно. Откровенность за откровенность. Иначе будет нечестно с моей стороны.
– По тупости своей.
– В четырнадцать получить срок в четыре года – это ещё надо постараться.
Прищуривается.
– Ты… Пробил, да?
Почему-то мне кажется, что да. Программисту-хакеру не составит труда выяснить нужную информацию, верно?
– Статью знаю. Был удивлён, мягко говоря. Ты только распространяла? Или ещё и употребляла?
– Ни то, но другое.
– Как же тогда оказалась в колонии?
Вдыхаю-выдыхаю. Воскрешаю в памяти тот вечер.
Жара. Летящий пух. Денис. Окрылённая я. В модном воздушном сарафане и кедах.
Куда делись мои шмотки – загадка, кстати.
– Мы с моим сводным братом гуляли по району. У меня в рюкзаке, вот в этом, – киваю на стул, – лежали купленные для поездки вещи. Щётка, расчёска и всякая другая важная мелочь. Я должна была лететь в Париж. Моё модельное агентство заключило контракт с европейским. И… В общем, перед прогулкой мы заходили к какому-то другу Дениса. Потом пошли в парк. Ели мороженое, разговаривали. Всё было как обычно, но в какой-то момент Денис вдруг начал странно себя вести. Оглядывался, нервничал.
