Отчего Петр? Так оттого, что русский он. В Баксане всем место найдется. А уж человеку деловому и предприимчивому и подавно. Кстати, Петр является баксанским купцом уже во втором поколении, и чувствует себя здесь русская община очень даже хорошо. Разве только в княжеские вооруженные отряды и стражу им ходу нет, там служат исключительно родичи или вассалы. Но русские не больно-то к этому и стремятся, будучи полностью довольными своим положением. В их квартале есть даже небольшая православная церквушка.
– Привет, Бекеш, – не без удовольствия осматривая «КамАЗ» с прицепом, поздоровался появившийся на складском дворе купец. – Ого! Неужели самого Верзилина приласкал.
– Знал его? – вскинул бровь Бекеш.
– Знаю, как не знать. Или все же знал?
– Мир его праху.
– Н-да. Погорячился ты, дружище. За него можно было получить хороший выкуп.
– Не срослось, чего теперь-то, – равнодушно пожал плечами бандит.
– Ты его часом не добил?
– Скажем так, прочел ему отходную.
– Н-да. Странный ты человек. Не любишь сложные схемы. Все у тебя должно быть четко, ясно и понятно. А главное – быстро, в темпе вальса. А ведь могли бы оба неплохо навариться.
– А я, Петр, не заглядываю далеко вперед. Живу сегодняшним днем, потому как завтра у меня, возможно, и не будет.
– Ну так подумай о завтрашнем дне, остановись. Кто тебе мешает?
– Натура волчья. А так, больше никто.
– А это что за девка?
– Дочка купеческая. Хочешь, покупай. Три тысячи – и она твоя.
– Три тысячи за девку? Ты с ума сошел?
– Ну, такая красавица этих денег стоит. Но ведь, кроме того, она еще и купеческая наследница.
– Угу. Наследница. Поди знай, сколько у того купца припрятано, может, и сотня тысяч, а может, всего-то пятьсот рублей. Опять же, если он денежки свои в банке держал, то там далеко не дураки. Год – и если не найдется законный наследник, все его средства перейдут им. У Верзилина вроде родственников нет, и дочка одна, но кто же даст невольнице вступить в права наследства.
– Ну так проверни хитрую комбинацию. Ты же до них охоч.
– Говорю же, кот в мешке. Может, и есть там что стоящее, а может, и нет. Верзилин был купцом средней руки, а как он жил в своем Ставрополе, одному богу известно. Уводи ее в невольничий квартал. Мне – неинтересна, – отмахнулся Петр.
– Ну, как скажешь, – пожал плечами Бекеш.
– Шофер идет вместе с машиной?
– Пять сотен.
– Приемлемо. С остальным как?
– Да как всегда. Мы сейчас вещички на постоялый двор кинем, потом в невольничий квартал сдадим красавицу, ну и обратно.
– Значит, вечером будешь в гостинице?
– Да.
– Я тут все посчитаю и навещу тебя с деньгами.
– Вот и договорились.
Проснулся он легко. Просто открыл глаза и уставился на голубой небосвод, без единого, мало-мальского облачка. Солнце едва-едва поднялось. Об этом свидетельствуют утренняя прохлада и капельки прозрачной росы на примятой траве. Солнечные лучи еще не успели с ней расправиться, вот и искрятся, словно бриллианты в ожерелье.
Впрочем, ничего удивительного. Время деньги, и Перегудов не позволит терять его попусту. Поэтому инъекция была рассчитана строго дозированно, и Шейранов провалялся ровно столько, сколько положено, чтобы не терять световой съемочный день. Хм. Нет. Не Шейранов. Сейчас он Бекешев Артем Сергеевич. В широких круга известен как Бекеш. Разбойник и лиходей. Не сказать, что он звезда разбойничьей вольницы, но о нем слышали, и даже награда за его голову назначена в тысячу рублей. А это по местным меркам ой как немало. Но, с другой стороны, есть и куда более именитые тати. Вон за Барона объявлена награда аж в пять тысяч. И тем не менее Бекеш был той еще сволочью.
